Том 6. Письма 1860-1873

В тот самый день, когда должны были уехать супруги Абамелек, они передумали и отказались от путешествия. У княгини не хватило решимости. В настоящий момент отложен еще один отъезд, а именно отъезд короля и королевы Греции — отложен для того, чтобы не упустить случая встретиться в Варшаве с императрицей, которая будет там 27-го, и т. д. и т. д. Но я понимаю, что за десять дней пути эти новости потеряют всякий интерес… Я еще не виделся с министром внутренних дел по его приезде, хотя и побывал у него с визитом. Намедни князь Суворов, встретившись с ним на железной дороге, окликнул его, чтобы спросить своим громовым голосом: кто больший фразер — он ли, Валуев, или французский министр Руэ?..^* Завтра я разузнаю о милейшей Антуанетте Блудовой у ее сестры Шевич, которая вдруг сочла необходимым обнаружить свое присутствие, пригласив меня к себе на скромный вечер. — Грустный роман бедного канцлера с его маленькой племянницей близится сейчас к кризису, ибо на днях прибывает герцог Лейхтенбергский^*. — Вот три человека, ввязавшиеся, без малейшей убежденности, в глупейшую историю, которая равно тяготит всех троих.

Сию минуту получил от Аксакова ужасную весть, вот она:

«Вчера, утром, после 80 часов страдания, помощию инструмента, разрешилась Анна мертвым перерослым младенцем. День прошел без опасности здоровью, но слаба, страдает. Аксаков»

Сегодня же еду в Москву. Храни вас Господь.

Богдановой Е. К., 25 октября 1867^*

149. Е. К. БОГДАНОВОЙ 25 октября 1867 г. Москва

Moscou. Mercredi. 25 octobre

Je pourrais en effet commencer ma lettre comme vous me l’aviez indiqu'e. Ce serait assez conforme `a l’avis du m'edecin et au t'emoignage d’Aksakoff lui-m^eme, mais je n’en ai pas le courage — je crains de me rassurer trop t^ot…

D’ailleurs je n’ai pas encore vu Anna. Je suis cens'e n’arriver que ce matin. Hier, comme elle insistait pour avoir de mes nouvelles, on lui a dit, pour essayer ses forces, qu’on venait de recevoir un t'el'egramme de Dmitry, annoncant que j’'etais parti. Aussit^ot elle s’est mise `a pleurer. Ce qui m’a engag'e `a ajourner mon apparition jusqu’`a ce matin…

Les d'etails, que m’a donn'es Aksakoff sur ces 80 heures de torture, sont horribles^*. Je vous les 'epargne… Et si elle en est sortie vivante, c’est gr^ace `a son incroyable 'energie morale, et il faut bien le dire aussi, gr^ace `a son exaltation religieuse. Car c’est par l`a qu’elle a domin'e, qu’elle a refoul'e la douleur, la r'evolte int'erieure de n’avoir tant souffert, que pour mettre au monde qu’un cadavre…

En pareille conjoncture il faut b'enir, pour ne pas maudire, — et la moindre irritation, si elle s’y 'etait laiss'e aller, l’aurait bien certainement tu'ee. — Mais encore une fois, je suis loin de chanter victoire…

D’apr`es tout ce que j’ai appris, l’accoucheur, qui l’a assist'ee, doit ^etre un fier ignorant, autrement il n’aurait pas laisser durer 80 heures la torture que la pauvre cr'eature a eu `a subir. Mais rien n’a 'et'e fait `a temps, et quand l’enfant a 'et'e enfin extrait tout d’une pi`ece, on a cru reconna^itre `a certains signes qu’il 'etait mort, 'etrangl'e, depuis plus de deux fois vingt-quatre heures. Il est vrai que ce malheureux enfant 'etait d’un volume monstrueux, il mesurait quinze verschoks…Mais en voil`a assez. Il est inutile de trop circonstancier les bulletins, tant que la bataille dure encore…

Mon voyage s’est fait tristement, mais commod'ement. Je n’avais pour compagnon de route dans le grand compartiment, qu’un seul individu — connu d’ailleurs — un Prince Mestchersky, ami de Sophie Зыбин^*, et grand admirateur de sa fille…^* J’ai pu tr`es bien dormir, beaucoup mieux, que cette nuit derni`ere, o`u j’en ai 'et'e emp^ech'e par l’odieux ronflement du Brochet que j’ai fini par mettre `a la porte…

Et maintenant au revoir… `a votre prochaine lettre. Est-ce que je vous manque un peu? Ne craignez pas de me l’avouer.

Перевод

Москва. Среда. 25 октября

Я и в самом деле мог бы начать свое письмо так, как вы мне наказали. Это, в общем-то, согласовывалось бы с мнением доктора и свидетельством самого Аксакова, но мне недостает мужества, — я боюсь успокоиться слишком рано…

К тому же я еще не видел Анны. Изображается, будто я прибываю только сегодня утром. Вчера, в ответ на ее настойчивые обо мне расспросы, ей сказали, желая проверить, достаточно ли она крепка, что от Дмитрия получена телеграмма, извещающая о моем выезде. Она тотчас же расплакалась. Это и побудило меня отложить свое появление до сегодняшнего утра…

Подробности этих 80 часов мучений, сообщенные мне Аксаковым, ужасны^*. Избавлю вас от них… И если она вышла из них живою, то благодаря своей невероятной силе духа и, еще надо сказать, благодаря своей пылкой вере. Ибо именно с их помощью она подавила, она усмирила отчаяние, внутренний бунт против того, что столько страданий перенесено только затем, чтобы произвести на свет труп…