Том 6. Письма 1860-1873

Неужели же и мы, в нашу очередь, не откликнемся на вызов? — По-моему, эта отповедь должна быть не чем другим, как последним заключительным словом ваших предыдущих статей о свободе совести^*. Вот где ключ всей позиции. — Следует доказать, что именно в этом-то отрицании свободы, возведенном в принцип и сознательно догматически высказанном в последнее время Римскою куриею, и состоит вся суть латынской ереси. Этим-то отрицанием определилась вся многовековая практика западной церкви, все более и более отделявшая ее от православия, с одной стороны, а с другой — поставившая ее в такое безысходно враждебное положение ко всему современному образованию… Тут следовало бы, кажется, еще раз возвратиться к пресловутому силлабусу и энциклике и, разобравши их с точки православного учения, показать, что заключающиеся в них все самые оскорбительные для современной человеческой совести предложения не менее оскорбительны и для христианского сознания. — На эту-то почву необходимо, мне кажется, поставить мировой вопрос этой борьбы Рима с православием помимо и выше всех богословских словопрений. — Такою постановкою вопроса и мы бы сознательнее отделились ото всех латынских приемов, которым, клеймя их в других, мы слишком часто потворствуем в самих себе.

Но мало того, что подобными приемами, логически вытекающими из основного ее принципа отрицания свободы совести, западная церковь оттолкнула от себя все современное образование, она развила в нем целое антихристианство — и тут представить бы яркую, полную картину западного католического мира, во Франции, Италии и на днях Испании^*, обреченного на нескончаемую безысходную борьбу этого ложного, искаженного христианства с более и более сознательным и непримиримо враждебным отрицанием самого христианского начала. — И тут, кстати, прочтите помещенную в «Revue des Deux Mondes» от 15 октября статью «Crise religieuse au 19<sup>i`eme</sup> si`ecle»^* — и проч. и пр. и пр.

Путята О. Н., 2 ноября 1868^*

184. О. Н. ПУТЯТА 2 ноября 1868 г. Петербург

P'etersbourg. Ce 2 nbre 1868

Je suis tout honteux, mon aimable et ch`ere Ольга Николаевна, de m’^etre laiss'e pr'evenir par vous. Car c’'etait assur'ement `a moi `a prendre l’initiative de notre correspondance, ne f^ut-ce que pour vous remercier de l’affection que vous avez vou'ee `a Jean et de la confiance que vous avez plac'ee en lui. Puisse-t-il, ce cher garcon, les justifier l’une et l’autre. C’est l`a mon voeu le plus cher. Ai-je besoin de vous assurer qu’en vous parlant ainsi, c’est au nom de toute la famille et que votre bonheur d'esormais est ins'eparable du n^otre.

Veuillez, de gr^ace, ^etre mon interpr`ete aupr`es de vos chers parents^* que j’ai la longue habitude de ch'erir et d’estimer. Rien ne pouvait m’^etre plus doux que de confirmer et de consacrer cette vieille amiti'e de plus de vingt ans par les rapports nouveaux qui vont s’'etablir entre nous.

En appelant sur vous, ch`ere enfant, toutes les b'en'edictions du Ciel, laissez-moi vous embrasser avec une tendresse d’affection qui ne demande qu’`a se constater.

Ф. Тютчев

Перевод

Петербург. 2 ноября 1868

Мне очень совестно, любезная и милая Ольга Николаевна, что вы меня опередили. Ибо, конечно же, я должен был взять на себя почин в нашей переписке, хотя бы затем, чтобы поблагодарить вас за вашу любовь к Ивану и за то доверие, какое вы ему оказали. Пусть милый мальчик оправдает и то и другое. Вот чего я вам от души желаю. Нужно ли мне уверять вас в том, что, говоря это, я говорю от лица всей семьи и что ваше счастье отныне неразрывно связано с нашим.

Соблаговолите, прошу вас, донести смысл моих слов до ваших дражайших родителей^*, которых я с давних пор привык любить и уважать. Ничто не могло быть для меня более отрадным, чем укрепить и освятить эту старую, более нежели двадцатилетнюю дружбу новыми отношениями, которые теперь установятся между нами.

Призываю на вас, милое дитя, благословение Неба, позвольте мне обнять вас с искренной нежностью, которая только того и ждет, чтобы выказаться на деле.

Ф. Тютчев

Толстому Д. А., 7 ноября 1868^*

185. Д. А. ТОЛСТОМУ 7 ноября 1868 г. Петербург

Ce 7 novembre

Monsieur le Comte,

Je ne crois pas commettre d’indiscr'etion, en vous signalant un fait, qui m'erite, ce me semble, d’^etre pris en tr`es s'erieuse consid'eration. C’est l’interdit, jet'e par notre censure eccl'esiastique sur le second volume des 'ecrits de Хомяков… Eh bien, je n’h'esite pas `a dire qu’une pareille d'ecision est un vrai scandale. — Comment, voil`a un livre, qui contient la plus intelligente glorification de l’'eglise orthodoxe, de la doctrine orthodoxe, un livre qui a fait une impression profonde et tout `a l’avantage de l’orthodoxie sur les premiers th'eologiens de l’Europe dissidente, et ce livre est mis `a l’index — non pas `a Rome, mais en pleine Russie, et un pareil fait de brutale ineptie pourrait avoir lieu sous les auspices d’une intelligence, telle que la v^otre?!!^*