Том 6 (XIV - середина XV века, литература времени национального подъема)

И не токмо от поучениа его плъзеваахуся, но и многажды некымь, зрящимь на нь точию, от зрениа его приимати ползу многым. Многых научи душеполезными словесы, и на покаание къ Богу обрати; и многых спасе, и въ иночьскый облекъ образ, паче аггельскый, и честныя мощи их своима рукама опрятавъ, погребению предасть. И многых душа къ Богу приведе, и мнози поучениемь его спасошася и доныне спасаются, не точию иноци, но и простии, поминающе душеполезнаа его словеса и учениа; упасе бо порученное ему от Бога стадо въ преподобии, правде, образ въ всемь бывъ своимь учеником. Поживе на земли житие чисто, непорочно и благоугодно Господеви, еже наченъ от юности зело, то же и съвръши въ старости глубоце, не изменивъ правила чернечьскаго въ вся лета житиа своего, никакоже разленися, ни унывъ, не инако нача, и инако оконча: но елико убо жестоко и свято нача, толико же изрядно и чюдно сконча; и съ благоизволением убо нача, съ святынею же съвръшив въ страсе Божии. «Зачало бо премудрости страх Господень»;[757]

занеже веру, и упование, и любовь преизлише приобрете, темже благочестивъ нача, и благочестно поживе, и свято съвръши. Равно течение сконча, веру съблюде, и венець праведный получи, и мзду верну въсприат трудовь ради и исправлений своихь, имиже подвизася на земли, подвигъ мног съвръшивъ, и труд великъ подъятъ, тяготу вара дневнаго понесъ, и зной полудневный добльствене въсприатъ, и студень зимную велми пострада, и мразы лютыа неистръпимыа претръпе имени ради Божиа; и того ради ныне въсприатъ мзду съвершену и велию милость.

Что же много глаголю, и глаголя не престаю, умножаю речь, распростираа глаголы и продлъжаа слово, не могый по достоянию написати житиа добраго господина и святого старца, не могый по подобию нарещи или похвалити достойно? Обаче прочаа его добродетели инде скажем, и многаа его исправлениа инде повемь, и похвалу его изложим, аще Богъ вразумит и силу подастъ молитвами святого старца; ныне же несть время за оскудение разума и за мелину ума моего.

Сиа же подробну писах не к темь, иже известо сведущим и добре знающим благочестно житие его: ти бо не требуют сего възвещаниа. Но понудихся възвестити сиа и въспомянути новороженным младенцем и младоумным отрочатом, и детскый смыслъ еще имущим, да и ти некогда възрастут, и възмужают, и преуспеют, и достигнут в меру връсты исплънениа мужества, и достигнут в разумь съвръшенъ, и друг друга въспросят о сем, и почетше разумеют и инем възвестят, якоже в святом Писании речеся: «Въпроси, — рече, — отца твоего, и възвестит тебе, старца твоя, и рекут тебе. Елико видеша, и слышаша, и разумеша, отци наши поведаша намъ, да не утаится от чад ихъ в род ихь сказати сыновом своимь, да познает род инъ, сынове родящеися, да въстанут и поведят а сыновом своим, не забудут делъ Божиих».[758] Елици бо их быша великому тому и святому старцу самовидци же и слугы, ученици и таибници, паче же послушници, иже своима очима видеша его, уши их слышаша и, и руце их осязаста и, ядоша же и пиша с ним, иже учениа его насытишася и добродетели его насладишася, то тии не требуют сего худаго нашего писмене. Доволни бо суще и иных научити, паче же и мене самого наказати, и известити, и наставити на путь правый; а елици их еже быти ныне начинают, якоже преди речеся, иже не видеша ниже разумеша, и всем сущим, наипаче же новоначалным зело прилична и угодна суть, да не забвено будет житие святого тихое, и кроткое, и незлобливое; да не забвено будет житие его чистое, и непорочное, и безмятежное; да не забвено будет житие его добродетелное, и чюдное, и преизящное; да не забвены будуть многыя его добродетели и великаа исправлениа; да не забвены будуть благыа обычаа и добронравныя образы; да не будут бес памяти сладкаа его словеса и любезныа глаголы; да не останет бес памяти таковое удивление, иже на немъ удиви Богъ милости своя и дарова намь видети такова мужа свята и велика старца, иже бысть въ дни наша.