Том 6 (XIV - середина XV века, литература времени национального подъема)

Съй ми есть и пръвый и последний въ нынешняа времена; сего Богъ проявилъ есть в последняа времена на скончание века и последнему роду нашему, сего Богъ прославилъ есть в Руской земли и на скончание седмыа тысяща;[762] сьй убо преподобный отець нашь провосиалъ есть въ стране Русстей, и яко светило пресветлое възсиа посреди тмы и мрака, и яко цвет прекрасный посреди тръниа и влъчець, и яко звезда незаходимаа, и яко луча, тайно сиающи блистающе, и яко кринъ въ юдолии мирьскых, и яко кадило благоуханно, яко яблоко добровонное, яко шипок благоуханный, яко злато посреди бръниа, яко сребро раждежено, и искушено, и очещенно седморицею, яко камень честный, и яко бисеръ многоценный, и яко измарагдъ и самфиръ пресветлый, и яко финиксъ процвете, и яко кипарис при водахь, яко кедръ иже в Ливане, яко маслина плодовита, яко араматы благоуханиа, и яко миро излианное, и яко сад благоцветущь, и ако виноград плодоносенъ, и яко гроздъ многоплоденъ, и яко оград заключенъ, и ако врътоград затворенъ, и яко сладкый запечатленный источникъ, яко съсуд избранъ, яко алавастръ мира[763]

многоценнаго, и ако град нерушим, и яко стена неподвижима, и яко забрала твръда, и ако сынъ крепокъ и веренъ, и ако основание церковное, яко столпъ непоколебимь, яко венець пресветлый, яко корабль, исплъненъ богатства духовнаго, яко земный аггелъ, яко небесный человекь.

Успе же старець о Господе въ старости глубоце, добре поживъ, въ преподобии, въ правде и целомудрии, въ смиреномудрии, въ всякой чистоте и святыни, исплънь дний духовных, преставися от житиа сего лет седмидесяти и осми. Чрънечествова же лет 55 съ всяким прилежаниемь и въздръжанием, не леностию тогда съдръжимь, но с бодростию и съ мноземь трезвениемь, и всех инокь предуспе в роде нашемь труды своими и тръпениемь, и многых превзыде добродетелми и исправлении своими. Что же наше житие или что наше пребывание противу святого подвигом и прочимь добродетелем? Ничтоже есть наше чернечьство, и наша молитва яко стень есть. И колико растоание имать востокъ от запада, сице нам неудобь есть постигнути житиа блаженнаго и праведнаго мужа. Сице ти есть житие его и сицевы труды его, и исправлениа, а подвизи, и потове, и мнози болезни, еже от многа мало нечто понудихомся, аще и не по чину положихом, ни по достоянию написахомь.

Егда же приспе время преставлениа его, заповеда учеником своим и не повеле имъ въ церкви положити ся, но вне церкви тако просто повеле погрести ся с прочими братиами. Братиа же, слышавше сиа от святого, зело скръбни быша и о семь въпросиша пресвятейшаго архиепископа. Тогда же бе въ преславнемь и пресловущем въ велицем граде Москве, украшаай престолъ пресвятыа и преславныя владычица наша Богородица,[764]

преосвященный Кипреянъ митрополит.[765] Поразсмотривъ и разсуди въ себе, како и где погребется блаженный, и благослови и повеле им положити его въ церкви на правей стране; еже и бысть. Положено же бысть тело преподобнаго въ церкви, юже сам създа, и възъдвиже, и устрои, и съвръши, и украси ю всякою подобною красотою, и нарече сиа быти въ имя святыа, и живоначалныа, и неразделимыя, и единосущныа Троица; въ честнемь его монастыри, и пресловущей лавре, и велице ограде, и въ славней обители, яже самъ съгради, и съвокупи, и устрои; идеже братию събра, словесное стадо Христово и спасену паству упасе ю в незлобии сердца своего, и в разуме настави; идеже и самъ одеянъ бысть въ иночьскый образ, паче же аггельскый, и много тмами тем труды положи, и неизчетныя подвигы показа; идеже непрестанныя молитвы сътвори; идеже повседневныя и нощныя пениа и благодарениа славословяше и Бога въспевааше; идеже многолетное и многострадалное течение свое препроводи и укрепи, не исходя от места своего въ иныя пределы, разве нужда некыя.

Не взыска Царьствующаго града, ни Святыа горы[766]

или Иерусалима, якоже аз, окаанный и лишеный разума. Увы, люте мне! Полъзаа семо и овамо, и преплаваа суду и овуду, и от места на место преходя; но не хождааше тако преподобный, но в млъчании и добре седяше и себе внимаше: ни по многым местомь, ни по далним странам хождааше, но во едином месте живяше и Бога въспевааше. Не искаше бо суетных и стропотных вещий, иже не требе ему бысть, но паче всего взыска единаго истиннаго Бога, иже чим есть душа спасти, еже и бысть: «Ищете бо, — рече, — и обрящете, и тлъкущему отвръзается».[767] Кто бо ныне тако взыска Бога всемь сердцемь и от всеа душа възлюби, якоже съй преподобный отець нашь? Якоже пророкь рече: «Всемь сердцемь моим взыска

тебе»;[768] и пакы: «Взысках Господа, и услыша мя».[769]