Придя домой, рассказал, что Союз поэтов и пр<очие> собираются организовать празднование юбилея. Мы (я, А. Назарова и Яна <Козловская>) отнеслись очень сдержанно к этой идее — мне было ясно, что у нас, как, впрочем, и на всей планете, венчают лаврами только “маститых”, когда из человека уже сыплется песок. С. А. стал с раздражением доказывать свое право на чествование: “А, да. Когда умрешь, тогда — памятники, тогда — чествование. Тогда — слава. А сейчас я имею право или нет. Не хочу после смерти, на что тогда мне это. Дайте мне сейчас, при жизни. Не памятник, нет. Пусть Совнарком десять тысяч мне даст. Должен же я получить за стихи”.
Наше молчаливое отношение его очень сердило. Пару дней поговорил. Потом никогда не вспоминал о своем юбилее» (Материалы, с. 30–31).
Материалы, с. 317.
Печатается по копии В. Н. Полянского (РГАЛИ, ф. 190, оп. 1, ед. хр. 9, л. 13; см. также коммент. к № 27 наст. подраздела).
20 янв. 1924 г. ночью Есенин был задержан возле кафе «Домино» и препровожден в 46-е отделение милиции.
Участковый надзиратель Мальцев сначала составил «Протокол», который подписал доставивший Есенина милиционер Громов (см. Материалы, с. 316–317), а затем «Протокол допроса задержанного», подписанный Есениным (см. № III-27 наст. раздела).
В тот же день Есенина отпустили, взяв подписку о невыезде, а милиция препроводила дело помощнику губернского прокурора по Краснопресненскому району с просьбой о привлечении Есенина по ст. 176, 88, 157 и 219 Уг. Код. Из прокуратуры дело было направлено в нарсуд, который определил: «Дело, поступившее из 46 отд<еления> мил<иции> от 16 февраля, присоединить к ранее бывшим делам по обвинению Есенина, назначенным на 28 февраля с. г. и, ввиду уклонения Есенина от суда, на основании ст. 149 Уг<оловно>-Проц<ессуального> Код<екса> меру пресечения Есенину Сергею
Вторую половину февраля и первую половину марта 1924 г. Есенин находился в Шереметевской, а затем Кремлевской больнице, куда был переведен при содействии И. Вардина с целью избежать судебного преследования.
22 янв. 1924 г. газ. «Рабочая Москва» откликнулась на инцидент статьей «Новые подвиги поэта Есенина»:
«Во 2-м часу ночи, 19-го января в кафе “Домино”, на Тверской ул., зашел прославившийся своими пьяными выходками поэт Есенин. Есенин был сильно пьян.
Швейцар пытался не пустить пьяного в кафе, Есенин набросился на швейцара и силой ворвался в помещение.
— Бей конферансье, — закричал скандальный поэт.
Завязался скандал. Швейцар вызвал милицию.
Явился постовой милиционер Громов и предложил Есенину:
— Пожалуйте в 46 отделение.
Но справиться одному милиционеру с буйным Есениным было не под силу. Пришлось звать дворника.
По дороге Есенин совсем вошел в азарт. Дворник и милиционер, не согласившиеся с его лозунгом — “Бей жидов, спасай Россию”, были избиты. При этом поэт совершенно не стеснялся в выражениях, обзывая своих спутников “жандармами, старой полицией, сволочью и т. д. Попутно обругал Демьяна Бедного и Сосновского.
В отделении Есенин продолжал буйствовать, кричать и ругаться.
Пришлось вызвать врача, определившего у Есенина сильную степень опьянения и нервного возбуждения.
Наутро, вытрезвившись, Есенин был отпущен под подписку. Это уже третья по счету подписка».
Заметка написана в характерном для «Рабочей Москвы» тоне. Стиль и манера подачи фактов полностью соответствуют стилю и манере корреспонденции по «делу четырех поэтов».
Постановление о взятии поэта под стражу не было выполнено, и до судебного разбирательства дело также не дошло (см. также коммент. к № III-25 наст. раздела).
Прокушев-55, с. 338 (без указания адресата); полностью — газ. «Приокская правда», Рязань, 1978, 24 дек., № 294, в статье И. Н. Гаврилова «Обещаюсь приехать в Рязань».
Печатается по автографу (ГМЗЕ, онф № 1005). На документе помета — «отл<ожить>».