Топология насилия. Критика общества позитивности позднего модерна

169 Arthur Schnitzler, Aphorismen und Betrachtungen, Frankfurt a. M., 1967, S. 177f. Бодрийяр соглашается с идеей Шницлера об онтологической, космической неизбежности гибели всего живого. Согласно его точке зрения, тайна предназначения каждого состоит в том, чтобы уничтожить другого, однако не из агрессивных побуждений причинить другому вред, а просто в силу существования. Существование как таковое уже является насилием. Один погибает в силу того, что другой стремится «утвердить жизнь», и при этом ему в его стремлении невдомек, что само его выживание зависит от существования этого другого.

170 Martin Heidegger, Unterwegs zur Sprache, Pfullingen, 1959, S. 159.

171 Peter Handke, Am Felsfenster morgens, Salzburg, 1998, S. 336.

172 В одном из писем Вильгельму Флиссу Фрейд пишет: «Ты знаешь, я исхожу из того, что наш психический аппарат образовался в результате наслоений, в том смысле, что время от времени уже имеющийся материал из оставшихся в памяти следов реорганизуется сообразно новым связям, подвергается переписыванию. Главная новизна моей теории – в утверждении, что память дана не однократно, а многократно, что она составлена из знаков самой разной природы» (Sigmund Freud, Briefe an Wilhelm Fließ. 1887–1904, hrsg. von J. M. Masson, Frankfurt a. M., 1986, S. 173).

173 Carl Schmitt, Römischer Katholizismus und politische Form, Stuttgart, 2008, S. 48 [Шмитт К. Римский католицизм и политическая форма // Шмитт К. Понятие политического. СПб.: Наука, 2017. С. 131].

174 Ebd., S. 47 [Там же. С. 88].

175 Ebd., S. 58 [Там же. С. 99].

176 Jean Baudrillard, Die fatalen Strategien, München, 1991, S. 71.

177 Ebd., S. 12.

178 Jean Baudrillard, Die göttliche Linke. Chronik der Jahre 1977–1984, München, 1986, S. 113.

179 Тот, кто воспринимает язык исключительно с точки зрения его символики, впадает в наивный идеализм. Для Ханны Арендт язык является взаимопониманием per se. Поэтому она сближает языковое и политическое. Сущность политического в совместной деятельности, которая зиждется на говорении друг с другом. Насилие, напротив, бессловесно и безмолвно (Ср. Hannah Arendt, Über die Revolution, München, 1965, S. 20 [Арендт Х. О революции. М.: Издательство «Европа», 2011]). Уже в силу своей безмолвности оно представляет собой пограничный феномен политического. Там, где умолкает речь, заканчивается и политическое. Арендт совершенно упускает диаволику языка, которая сообщает языку насильственный характер и препятствует совместной деятельности.

180 Ницше тоже исходит из изначальной близости слова и насилия. Говорить – с кем-либо, согласно Ницше, уже значит «распространять свою власть на другого» (Friedrich Nietzsche, Nachgelassene Fragmente 1882–1884, Kritische Gesamtausgabe, Abt. VII. Bd. 1, S. 306). Разговор как манифестация собственной воли выражается в контроле над другим. Говорить – значит ранить. Первым признаком является «(зачастую болезненное) запечатление одной воли на другой». «Наносимые другому раны» составляют «знаки того языка, на котором говорит более сильный». Понимание есть само болезненное ощущение, непосредственность страдания. Таким образом, если продолжить мысль Ницше, изначально знаки были стигматами. Логика насилия дотягивается до грамматики. Тогда спряжение – это насильственное подчинение, сгибание и склонение (flectere

) другого. Субстантив и аккузатив вели бы себя по отношению друг к другу как господин и раб. Но стоит посмотреть на язык с точки зрения его символики, тогда спряжение перестает быть насильственным сгибанием, превращаясь во взаимное подстраивание, сближение. И само flectere получило бы при этом значение придания гибкости.

181 Сегодняшний интерес к языковому насилию, разумеется, объясняется не тем, что сегодня такое насилие особенно вирулентно. Он скорее объясняется тем обстоятельством, что насилие негативности возможно лишь в медиуме языка. А потому чувствительность к языковому насилию является не только проспективным, но и ретроспективно-ностальгическим.

182 Микроблогинг и социальные сети, как, например, Facebook*, могут играть конструктивную роль в обществе негативности, при диктатуре. Они позволяют обойти контроль и организовать протесты, что сегодня можно наблюдать в том числе в арабских странах. Но в обществе позитивности

западного образца они мутируют, позитивизируются, превращаясь в выставочные пространства гипертрофированного «Я-есть» (Ich-Bin).

183 René Descartes, Die Prinzipien der Philosophie, Hamburg, 2005, S. 15 [Декарт Р. Первоначала философии // Декарт Р. Соч.: в 2 т. М.: Мысль, 1994. Т. 1. С. 316].

184 Martin Heidegger, Unterwegs zur Sprache, a. a. O., S. 119.

185 Ср. Emmanuel Lévinas, Zwischen uns, München, 1995, S. 250: «Разве мое “бытие-в-мире” или мое “место под солнцем”, мое бытие дома не является уже заранее узурпацией того жизненного пространства, которое принадлежит другому – тому, кого я вытеснил или уморил голодом, изгнал в третий мир: выталкиванием, исключением, изгнанием, грабежом, убийством».