Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы I-XXX)

Наконец все письма были разобраны, за исключением одного, которое он отложил для особо внимательного просмотра. Заперев в ящик более конфиденциальную корреспонденцию, мистер Каркер-заведующий позвонил.

- Почему вы являетесь на звонок? - так встретил он брата.

- Рассыльный вышел, и я его должен заменить, - был смиренный ответ.

- Вы - заменить его? - пробормотал заведующий. - Вот как! Это делает мне честь! Возьмите!

Указав на кучки распечатанных писем, он презрительно повернулся в кресле и сломал печать письма, которое держал в руке.

- Мне не хочется беспокоить вас, Джеймс, - сказал брат, собирая письма, - но...

- Вы хотите мне что-то сказать! Я так и знал. Ну?

Мистер Каркер-заведующий не поднял глаз и не перевел их на брата, он по-прежнему не отрывал их от письма, которого, однако, не развертывал.

- Ну? - резко повторил он.

- Меня беспокоит Хэриет.

- Хэриет? Какая Хэриет? Я не знаю никого, кто бы носил это имя.

- Она нездорова и очень изменилась за последнее время.

- Она очень изменилась много лет назад, - отозвался заведующий, - вот все, что я могу сказать.

- Мне кажется,.. если бы вы согласились меня выслушать...

- Зачем мне вас выслушивать, брат Джон? - возразил заведующий, делая саркастическое ударение на последних двух словах и вскидывая голову, но не поднимая глаз. - Повторяю вам, много лет назад Хэриет Каркер сделала выбор между своими двумя братьями. Она может в нем раскаиваться, но должна остаться при нем.

- Поймите меня правильно. Я не говорю, что она в нем раскаивается. С моей стороны было бы черной неблагодарностью намекать на что-нибудь подобное, - возразил тот. - Хотя, поверьте мне, Джеймс, я огорчен ее жертвой так же, как и вы.

- Как я! - воскликнул заведующий. - Как я?

- Огорчен ее выбором, - тем, что вы называете ее выбором, - так же, как вы им рассержены, - сказал младший.

- Рассержен? - повторил тот, показывая все свои зубы.

- Недовольны. Подставьте любое слово. Вы знаете, что я хочу сказать. Ничего оскорбительного нет в моих словах.

- Оскорбительно все, что вы делаете, - отвечал брат, внезапно бросив на него грозный взгляд, который через секунду уступил место улыбке, еще более широкой, чем та, что обычно растягивала его губы. - Будьте добры взять эти бумаги. Я занят.

Его вежливость была настолько язвительнее гнева, что младший двинулся к двери. Но дойдя до нее и оглянувшись, он сказал:

- Когда Хэриет тщетно пыталась ходатайствовать за меня перед вами в период вашего первого справедливого негодования и первого моего позора и когда она ушла от вас, Джеймс, чтобы разделить мою несчастную участь и, под влиянием ложно направленной любви, посвятить себя обесчещенному брату, потому что, кроме нее, у него никого не было и он обречен был на гибель, тогда она была молода и красива. Мне кажется, если бы вы увидели ее теперь, если бы вы повидались с нею, - она бы вызвала у вас восхищение и жалость.

Заведующий наклонил голову и оскалил зубы, словно в ответ на какую-нибудь незначительную фразу собирался сказать: "Ах, боже мой! Да неужели?" - но не проронил ни слова.

- Тогда мы думали, и вы и я, что она выйдет замуж и будет жить счастливо и беззаботно, - продолжал брат. - О, если бы вы знали, как радостно отказалась она от этих надежд, как радостно пошла по тропе, ею избранной, и ни разу не оглянулась, - вы бы никогда не сказали, что ее имя вам незнакомо! Никогда!

Снова заведующий наклонил голову и оскалил зубы, как бы говоря: "Право же, это замечательно! Вы меня удивляете!" И снова он не произнес ни звука.

- Могу я продолжать? - робко спросил Джон Каркер.

- Идти своей дорогой? - отозвался улыбающийся брат. - Да, сделайте милость.

Со вздохом Джон Каркер пошел к двери, но голос брата удержал его на дороге.

- Если она пошла и продолжает радостно идти своим путем, - сказал заведующий, бросив на конторку все еще не развернутое письмо и глубоко засунув руки в карманы, - можете ей передать, что я так же радостно иду своим путем. Если она ни разу не оглянулась, можете ей передать, что иногда я оглядываюсь, чтобы припомнить, как она перешла на вашу сторону, и что мое решение не менее твердо, - тут он очень сладко улыбнулся, - чем мрамор.

- Я ничего ей не говорю о вас. Мы никогда не упоминаем вашего имени. Раз в году, в день вашего рождения, Хэриет неизменно говорит: "Вспомним о Джеймсе и пожелаем ему счастья". Но больше мы ничего не говорим.

- В таком случае, - отозвался тот, - будьте добры сказать это самому себе. Повторяйте почаще, как урок, дабы в разговоре со мной избегать этой темы. Я не знаю никакой Хэриет Каркер. Такой особы нет на свете. Быть может, у вас есть сестра - радуйтесь этому. У меня ее нет.

Мистер Каркер-заведуюший снова взял письмо и с насмешливо-учтивой улыбкой махнул, указывая на дверь. Развернув его, когда брат вышел, и мрачно поглядев ему вслед после его ухода, он уселся поудобнее в своем кресле и начал внимательно читать письмо.