Тоска по чужбине

Он с осуждением заговорил о множестве ходатайств, присылаемых в Москву из разных храмов и монастырей, в которых якобы творятся чудеса. Все просят удостоверить их, имея одну цель — привлечение новых богомольцев, значит — пожертвований, а отнюдь не воспитание в народе трепетной веры в чудо. Подумать только — Христос за всю жизнь не сотворил столько чудес, сколько иные основатели монастырей и захудалых пустынек! Напомнив, как покойный Макарий отказался включить в Минеи даже таких признанных и любимых народом угодников, как Пётр и Феврония, митрополит назвал два непременных условия канонизации и попросил помыслить, отвечает ли им «Житие Антония Сийского». Первое — чудеса святого должны быть подтверждены не заинтересованными в них свидетелями, например местными жителями, не связанными с монастырём; второе — сам святой «должен снискать искреннюю любовь народа, чтобы не одни калугеры, но все христиане вспоминали его добром».

   — А сей Антоний, тёзка мой покойный, судя по рукописанию твоему, государь, много вражды после себя оставил. Ну-ка, придут на Сию богомольцы, и станут иноки святого превозносить, а местные — клепать!

   — Ежели они супротивники! — не выдержал Иона.

Антоний холодно взглянул на выскочку инока.

   — Кабы оне были язычники, дело иное. А я от отца Харитона из Емецкого стана не одну жалобу получил на ваше самоуправство. Но от Антония ли, не тем он будь помянут, оно идёт?

   — Что же, отец святый, — пророкотал Иван отцовским пронзительным баском, — подвижник сей, жизнь положивший на основание обители, крепости христианства в диких и хладных местах, не достоин нашего признания? Много ль таких-то лампад во тьме северной, как Сийская обитель?

   — Немного. — Антоний тоже различил грозный оттенок, но он не слишком обеспокоил престарелого митрополита. — Потому и не отвергаю, а токмо сомневаюсь. Надобно получить оттуда вести, государь, от лучших людей посадских и крестьян, надобно убедиться, что в чудеса Антония не одни иноки веруют. Подумайте, дети мои, с кем мы его сравниваем!

   — Истинно, — выдохнул протопоп Благовещенского собора.

Самое время было разойтись: митрополит ясно дал понять, каких условий будет требовать Собор для канонизации Антония Сийского. Придётся там, на Сии, приложить великие усилия, чтобы выполнить их. Но царевич медлил, не отпускал святых отцов. И даже митрополит не мог решиться подняться первым — кто знает, не творится ли в соседних горницах великое таинство смерти, возносящее сего молодого человека на немыслимую высоту?

Иван Иванович смотрел в окно. В голубоватом стекле голландской выделки дробилось мартовское солнце, не согревавшее, однако, белого всполья, тянувшегося до самого села Семчинского. А дальше лежал тенистый, непрогретый лес, хранивший страшный холод этой зимы и уже отчаявшийся дождаться тепла. Так все устали мёрзнуть...

   — У нас пустыни хладные, — негромко, даже кротко заговорил царевич. — Нам нужны люди, тёплые гнезда устрояющие в пустынях. Мало людей подвижнической жизни, и тех, что Аль, не ценим. Антоний был труженик великий, они у нас наперечёт. Святые отцы, подумайте, что важнее — свидетельства о чудесах собрать али восславить такого человека?

   — Что ж, — поднялся митрополит, — пусть тамошние труженики и скажут слово о его трудах. Я всем сердцем, государь... О земных трудах надобно мыслить, но и о душе!

Когда митрополит сказал о душе, Иона, будто его кольнуло, прямо взглянул в жёлто-серое лицо его и подумал: тебе — в первую очередь! А может быть... Может быть, ему просто захотелось увидеть тень смерти на лике упрямого митрополита, как ни постыдно, ни кощунственно такое предположение? Мы ведь часто видим то, что хотим, а чего не хотим — не видим.

3

   — Чудеса, вами измышленные, лживы, об чём я стану писать в Москву! За приложением крестьянских рук!

   — Ты видел сияние над святой могилой?

   — Сияние над могилами случается у многих, но то от тления.

Игумен Питирим возразил миролюбиво и устало:

   — Тебе откуда ведомо? Али ты тлел? Может быть, и над безвестными могилами Господь нам огоньками знак даёт, что лежат в них святые мученики, неведомые миру. Явное мы видим, таинства не постигаем.

   — Много же святых вы отыщете таким путём!

   — Не вем, кто свят, но чаю, что и весь наш многотерпеливый народ достойно к ангельскому чину приобщить.