Товарищ гвардии король

— Кому, вам? — Изя отложил вилку в сторону и внимательно осмотрел Соломона Боруховича на предмет мании величия.

— Не кому, а чему, — поправил его президент. — Светлому образу строителей социализма. До коммунизма не дотягивают, уж извините.

— Да, такова нынешняя молодёжь, — согласился молчавший до этого Будённый.

— Хорошая у нас молодёжь, — выразил своё мнение Сталин. — Кстати, Гавриил Родионович, а в вашей, хм… скажем так, организации, молодые кадры есть? Или товарищ Кузьмич предпочитает старую, проверенную гвардию?

Я не успел сказать и слова, как Израил влез с разъяснениями:

— Да полным полно, товарищ Сталин. Прямо спасу нет с этими юными дарованиями. Бывает, такого начудят… В прошлый раз, представляете, изобрели новое оружие и как бабахнули, не посоветовавшись с начальством. Двух островов в Тихом океане как и не бывало, а в Америке целый город вдребезги. В мелкий щебень. Ладно ещё догадались на половинном заряде испытывать. У шефа остатки волос вокруг лысины поседели.

Тут Изя заткнулся, явно почуяв неладное. Лаврентий Павлович успел перехватить мою руку с тяжёлой хрустальной салатницей и укоризненно произнёс:

— Что это вы всё про проблемы, Изяслав Родионович? У товарища Сталина и своих хватает. Давайте поговорим о достижениях народного хозяйства.

— О самогоноварении, — поддакнул Израил.

— Это правда, что нынешний год будет рекордным по урожаю зерновых? — Палыч улыбнулся. — И можно будет снизить цены на водку.

Но Иосиф Виссарионович не позволил Берии увести разговор в сторону. Он пристально смотрел на Изю, одновременно что-то подсчитывая в уме. Или не подсчитывая…

— Значит, товарищ Раевский, у вас имеется в наличии неизвестное современной науке, но чрезвычайно мощное оружие?

Напарник понял свою ошибку и растерянно хлопал глазами, обернувшись ко мне в ожидании помощи. М-да, опять выручать непутёвого… Я прокашлялся, привлекая внимание, и ответил:

— Вы правы, товарищ Сталин, в Конотопе есть многое из того, что сейчас назовут чудом. Но дело в том, что Владимир Иль… то есть просто Кузьмич, категорически против. Чудеса, как, впрочем, и другие неправедно доставшиеся блага, развращают народ. А так как в нашей стране народ и партия едины, то развращают и партию.

— Поясните свою мысль, товарищ Архангельский, — попросил Сталин, откинувшись на спинку стула.

— Элементарно, — при всей своей невозмутимости и самоуверенности, внутри я не был так спокоен. — Допустим гипотетическую ситуацию — у Советского Союза появляется бомба, способная разрушить целый город. Что вы с ней будете делать?

Иосиф Виссарионович задумался, а Будённый рубанул сплеча:

— Я бы на Лондон сбросил.

— Категорически против. Это варварство! — возмутился Сагалевич.

— Вы так любите англичан, Соломон Борухович? — подозрительно прищурился главком бронетанковых войск.

— Вы подозреваете меня в противоестественной любви? Нет, Семён Михайлович, мне нравятся только их деньги. Вы бы знали, какие суммы они расходуют на взятки! Ай, не нужно так смотреть, я поделюсь.

— Что за взятки, товарищ Сагалевич? — поинтересовался Сталин.

— Хорошие такие, жирные, — балтийский президент довольно улыбнулся. — Меня уже второй год уговаривают вступить в Лигу Наций. А недавно попросили объявить войну товарищу Деникину.

— Зачем?

— Я доктор? Я знаю?

— Они что, не в курсе ваших отношений с Антоном Ивановичем? Английская разведка совсем мышей не ловит?

— Зачем мыши? — Соломон Борухович пожал плечами. — Если бы меня беспокоили грызуны, то я бы купил кота, а не английскую разведку.

Иосиф Виссарионович отложил трубку, которую достал было во время разговора, и строго спросил:

— И вам не стыдно, товарищ Сагалевич?

— За что? Ведь недорого же…

— А сокрытие важной информации?

— А… это. Я не думал, что такие мелочи могут кого-то заинтересовать.

— В нашей работе не бывает мелочей.

Соломон Борухович тяжело вздохнул и пробормотал себе под нос:

— И вот так всегда… Стараешься, пашешь как проклятый в поте лица, а что в результате? Нет в мире справедливости.

— В мире, может быть, и нет, а в Советском Союзе есть! — Будённый стукнул кулаком по столу. — Отдай разведку, Моня, добром прошу.

— Таки забирай, — неожиданно легко согласился Сагалевич. — Я себе американскую куплю.

— Разве она не… — удивлённо начал Лаврентий Павлович.

— Ни в коем разе! — балтийский президент решительно отмёл все домыслы. — Деньги будут переданы только через неделю.

С этими словами Сагалевич обвёл собравшихся победным взглядом и вытащил из кармана замызганную пачку "Беломора".

— Угощайтесь, товарищи.

— Спасибо, у меня свои, — отказался Сталин.

— Зря, эти папиросы продлевают жизнь.

— Каким образом?

Соломон Борухович прикурил и с видимым удовольствием пустил дым к потолку:

— Их мне подарил товарищ Архангельский ещё на "Пижме". И обещал расстрелять, когда они кончатся.

— Я такого не говорил! — от столь наглого вранья у меня отвисла челюсть.

— Значит, подумали. Да вы не беспокойтесь, Гавриил Родионович, на каждую выкуренную папиросу я добавляю ещё две. Знаете, так хочется дожить до победы коммунизма.

— Мы ещё социализм толком не построили, — усмехнулся Сталин.

— Я таки подожду.