Товарищ пришелец

Тай не возражал, продолжил описывать увиденное. Точнее – показывать ту же самую картинку, подчеркивая те или иные детали. Вскоре стало понятно, что дракон драконом не был. Он вообще не был животным, но был еще одним миром, имевшим странную, вытянутую и бугристую форму. То, что показалось глазам, плавало по утолщенному концу мира. Пасти не было видно вообще – лишь складки, напоминающие губы. А усы оказались не усами, а скорее щупальцами, шарящими с неведомой целью в речных струях. Чешуя тоже таковой лишь казалась – внутри мира толпилось множество ромбовидных зеленоватых существ. Те, что протискивались к поверхности – поглазеть на земной мир – наверное, и казались частицами драконовой кожи.

Павел… или сам Тай еще раз присмотрелся к усам-щупальцам. Нет, это было нечто совсем другое. В воде, похоже, шевелились еще два мира-дракона. Только маленьких, готовых отпочковаться от родителя. Да, мир собирался размножаться. Пожалуй, это все-таки живой мир: мир-социум, мир-улей. Где-то Павел уже читал про такое? Кажется, у Клиффорда Саймака были мыслящие ульи на колесах? Да и сам человек – не сообщество ли примитивных одноклеточных организмов, в процессе симбиоза образовавших единое целое?

Но не до философских рассуждений. Павел попросил Тая продолжить рассказ. Однако продолжение было очень коротким. Попытка выяснить, почему дракон, перегородив реку, полностью ее не запрудил, результатов не дала. Боль в голове нарастала, позвоночник ломило, мышцы одеревенели. Преодолевая болевой шок, Таймеша, словно зевая, разевал пасть, но все равно не выдержал и потерял сознание. Очнулся в полукилометре ниже по течению. Тело ныло, чешуя во многих местах была ободрана. Видимо, его снесло течением и по пути безжалостно било о камни…

Ментальная связь прервалась, и от разговора с Таймешей у Павла осталось больше вопросов, чем ответов. И большинство касалось китайского дракона. Получалось, что этот мир оказался на земле целиком. Не отрезанным куском, фрагментом, как другие, до сих пор виденные, а целиком. И чувствовал дракон себя так хорошо, что даже собирался размножаться. И еще, почему он был так похож на старые восточные картинки? Может, уже бывал здесь? Может, его видел кто-то из сотен миллионов древних китайцев?

Павел отложил на потом все эти рассуждения. Важно ли сейчас то, что происходило тысячу лет назад? Главное ясно – через границу так просто не пройти, там могут происходить совсем уж странные вещи. Именно совсем уж странные, поскольку просто странные происходили повсеместно…

Как ни старался знатный рыболов, поклевок все не было и не было. Перепробовав с десяток разных приманок, он решил попробовать в деле кастмастер[10]. Сделал заброс под противоположный берег и сразу же почувствовал – угадал. Кастмастер схватил хариус, по размерам ничуть не уступающий пойманным ленкам. Довольный собой, Павел вернулся на стоянку, где вовсю горел костер.

К немалой радости мужчин, оказалось, что у хозяйственной Катюши в запасе имелся пакетик с приправами, в том числе и полная солонка. Как уж удалось сохранить их сухими, оставалось маленькой тайной. Выпотрошенную рыбу она нанизала на прутики и поджарила на углях. Поужинали хоть и без сухарей, но все равно наелись вкуснотищей.

– Ночью необходимо нести дежурство, – сказал Титов, – по очереди.

– Мы и так дежурим, – возразил Василий. – У меня постоянно ушки на макушке.

– У костра все мы подремываем, иногда кто-то ветки подбрасывает. Но сейчас кому-то обязательно бдить надо. Что-то мне подсказывает, не будет у нас спокойной ночи.

– Не паникуй, товарищ майор, – махнул рукой Павел. – Завтра сплав закончится, и эта ночь у нас здесь последняя, вот и кажется, что просто так не обойдется.

Впрочем, сказал он это только для того, чтобы успокоить окружающих. Сам хорошо понимал – нормально выспаться вряд ли получится. Некая невидимая граница совсем рядом, а значит, как поется в песне: «Тихо на границе, но не верьте этой тишине». Совсем неподалеку, на дне реки, лежит обломок корабля пришельцев. Кто знает, не притянет ли он к себе очередного дубль-Белявского? Ко всему прочему, во время мысленного контакта с Таймешей Павел лишний раз хорошо для себя уяснил – здесь могут произойти самые неожиданные вещи.

– Но в любом случае дежурить – хорошая идея. И в прошлые ночи зря не дежурили. Так что готов взяться за самую неприятную вахту.

С этими словами Павел вытащил из кучи хвороста толстую палку, напоминающую палицу, грозно поднял ее над головой и добавил:

– А поскольку собачья вахта только под утро, я уже сплю.

* * *

Своей, самой неприятной предутренней вахты Павел не дождался. Разбудил крик майора госбезопасности:

– Подъем! Опять эта хрень появилась!!!