Товарищ пришелец

Павел все еще хватался за другой баллон, на котором висело то, что осталось от рамы. Отпустить, плыть к Катюше! Оттолкнулся, стараясь высунуться из воды повыше и разглядеть направление. Увидеть удалось лишь то, что шестерка колонн уже не высовывается из воды, а находится на появившемся острове, делящем реку на две части.

И поверхность уже не на уровне глаз, а сверху. Как будто в воздухе, метрах в пятидесяти над верхушками деревьев, несся поток воды, изгибаясь в трех направлениях. Река двоилась – это точно. Павла развернуло, и он увидел правый берег. Там река выглядела совершенно обычной. Твердые, ясно очерченные камни, поверхность горизонтальная, а не с загибами в воздухе, волны мелкие. Впрочем, тоже не все так просто. Не получалось определить, куда течет река. Как в кино или на телеэкране: машина едет, но куда крутятся колеса, можно только домыслить. Вот и река движется то ли нормально вниз, то ли в обратном направлении.

От толчка баллон провернулся, и свисающая с него рама ударила Павла по голове. Погружаясь под воду, теряя сознание, он уловил мысленный вопрос Катюши:

– Паша, что с тобой?

Глава 28

Живые

Ужасно болела голова, холод проникал во все закоулки тела. Но надо было найти в себе силы и встать с кровати. На кухне взять какую-нибудь таблетку и поднять с пола сползшее одеяло. Павел с трудом открыл глаза. Точнее, правый, левый казался прочно заклеенным.

«Головная боль, глаз парализовало. Уж не инсульт ли ранний? – подумал он, выпросив у сопротивляющегося мозга всю имевшуюся там медицинскую информацию. Однако правым, открывшимся глазом увидел вокруг себя камни и воду. Начал вспоминать произошедшее и подумал так же претенциозно: «Память возвращается».

Медленно, чтобы не растрясти голову, Павел встал на колени и увидел рядом свернувшегося калачиком Василия. Егерь спал? Павел огляделся: они находились на небольшом каменистом островке около самого берега. Почему спали на камнях, а не на ровном травянистом берегу?

Стоп! Где Катюша? Где катамаран? Павел провел рукой по закрытому левому глазу, под ладонью ощутилась корка. Медленно зачерпнул воды и попытался смыть грязь. Вниз потекли красные струйки. Кровь. Еще горсть воды, рука поднялась чуть выше и наткнулась на липкое и неровное. Рана? Но не болит совсем. Или за внутренней болью голова внешней не чувствует? Так что же все-таки произошло? Павел наклонился над Василием. Борясь с тошнотой, чуть-чуть приподнял его за плечо.

– Эй! Ты жив там, внутри у себя?

И сам почувствовал, каким тонким, срывающимся голосом это произнес. Не шутка получилась, а жалобное блеяние, просьба совсем беспомощная.

– Вася, что с тобой? – вновь встряхнул егеря.

Василий очнулся, чуть приподнялся, опираясь на локоть, не открывая глаз, кивнул, мол, живой.

– Ну и слава богу. А где Катюша?

Вместо ответа Василий содрогнулся всем телом, и его начало выворачивать наизнанку. Ничего фантастического – просто, исключительно по-земному, Василия рвало. Изо рта вместе с жидкостью летели редкие остатки пищи.

– Чем могу помочь, Вася? – положил ему руку на плечо, когда спазмы закончились.

– Ай! – скривился от боли тот.

– Что? Что с тобой?!

– Кажется, плечевой сустав выбил, – выдавил из себя егерь. – Сейчас, сейчас…

Превозмогая боль, егерь, как и Павел, поднялся на колени и тут же вновь ойкнул – правое его колено было разбито в кровь.

– Давай-ка для начала на травку выкарабкаемся, – сказал Павел, не без труда поднимаясь на ноги…

* * *