Транссибирская магистраль. История создания железнодорожной сети России

Всем хорошо известно, как трудно выработать последовательную программу в условиях консервативного режима. Куломзину не всегда удавалось добиваться своего. Одной из крупных групп потенциальных переселенцев являлись члены семей староверов, аскетичных и набожных беглецов от раскола внутри православной церкви, прозванных так из-за отказа принимать редактирование священных текстов, проводимое официальной церковью из-за якобы, неточностей, вкравшихся в них в переводе за многие годы. Подобные различия неизбежно вели к обвинениям в ереси и грехе и, как следствие, к преследованиям со стороны властей. В результате многие старообрядцы в конце XVII века бежали в дальние уголки Российской империи, и во многих частях Сибири ими были основаны крупные религиозные общины. Куломзин хотел позволить им принимать к себе единомышленников со всех концов страны, но консервативная православная церковь сумела помешать этому начинанию[113]

.

Куломзин считал переселение крестьян ключевым звеном, которое позволит крепко связать Сибирь и Европейскую Россию. Огромные суммы выделялись переселенцам на организацию переезда, приобретение ими провизии и всего необходимого для постройки жилья, а также на обеспечение их дальнейшего благосостояния. Причина подобного содействия заключалась не в щедрости русского правительства, а в желании избавиться от так называемой «желтой угрозы» — вторжения Китая или Японии на территорию России[114]

. В какой-то степени «угроза» уже была на пороге. Разные народы считали, что находятся под игом китайского — а не русского — императора, а примерно треть населения двух самых отдаленных провинций составляли китайцы или корейцы. При этом на юге прямо по ту сторону границы жили 300 миллионов китайцев. Поэтому привлечение огромного числа русскоговорящих переселенцев, лояльных к своему отечеству, являлось ключевым элементом русификации сибирского края. Как считает Стивен Маркс: «Основной задачей цивилизаторской миссии Куломзина являлось усиление Россией политического контроля над принадлежащей ей территорией».^{122}

По поводу условий, на которых переселенцам должно было быть позволено обзаводиться землей, в Комитете разгорелись жаркие споры. В то время как в Европейской России появилось лишь первое поколение свободных крестьян, в Сибири никогда не было крепостного права. До появления железной дороги Сибирь населяли преимущественно кочевые племена, а переселенцев считали государственными крестьянами, так как вся земля находилась в собственности государства. Там не было ни крупных землевладельцев, ни знати, поскольку местным правителям в отличие от их коллег в Европейской России никогда не приходилось защищаться от захватчиков, и потому не было необходимости закрепощать тех, кто работал на земле. По этой причине Сибирь, по крайней мере, теоретически, можно было назвать более свободным обществом. Аристократы, заседавшие в Комитете Сибирской железной дороги, были отнюдь не в восторге от того, что миллионы крестьян отправляются в Сибирь, где смогут вести более независимую жизнь, свободную от ограничений, налагаемых общинной системой, с успехом помогавшей держать в повиновении русское крестьянство[115]

. Однако члены Комитета жаждали видеть Сибирь заселенной и проявляли значительный интерес к процессу колонизации как с целью обеспечить ее успех, так и в стремлении утвердить свою власть. Кстати сказать, набиравшие популярность, но еще вынужденные скрываться от преследований правительства левые, в том числе большевики, не одобряли выход крестьян из общинной системы, отчасти потому, что были против всего, что делало царское правительство, но, главным образом, из-за опасений, что это приведет к появлению имущественных отношений, которые помешают построению социализма[116].