Транзиция

Немного погодя я смутно ощущаю, как из моих рук забирают некий предмет – должно быть, кувшин, а меня аккуратно приподнимают, кладут в кровать, затем подтыкают одеяло и выключают свет. Я чувствую себя очень вяло и в какой-то мере рад этому. Так приятно забыться сном в теплом коконе… В то же время другая часть меня вопит от ужаса и ярости, велит сейчас же вставать и убираться подальше, что-то делать, хоть что-нибудь…

Этой ночью он вновь приходит ко мне. Лекарство еще действует, и происходящее видится будто сквозь многослойную пелену, сквозь бесчисленные мутные, едва проницаемые пласты, отчего по краям изображение расплывается.

Свет и звуки вокруг каким-то образом меняются. Очень тихо открывается и закрывается дверь. Сразу накатывает осознание, что я в палате не один. Угрозы пока не чувствую.

Я делаю смутное, беспочвенное и донельзя глупое заключение, будто этот человек не даст меня в обиду, защитит. И вдруг понимаю: с моей постелью что-то происходит. Меня по-прежнему греет туманное ощущение, что все хорошо, обо мне позаботятся. Должно быть, мой гость поправляет одеяло. Как мило с его стороны. Я будто ребенок: лежу в тепле и безопасности, а меня любят, холят и лелеют.

Вот только заботой тут и не пахнет. Постель не поправляют, а разоряют – откидывают простыню и одеяло, расчищают путь.

Чья-то юркая ладонь по-паучьи пробирается ко мне, скользит по бедру. Я чувствую, как пальцы трогают мою пижаму, нащупывают шнурок на брюках, дергают – сперва осторожно, потом резче. Узел не поддается, и пальцы тянут уже сильнее – нетерпеливо, со злостью.

Я словно наблюдаю за собой по телевизору. Как будто все творится с другим, посторонним человеком где-то далеко, и чувства, сопровождающие этот опыт, – которые, по сути, и являются опытом, – транслируются мне в мозг с помощью невиданной технологии или сверхспособности. Я отделен от того, что разыгрывается вокруг. Ничего не происходит – во всяком случае, со мной. А значит, реагировать, сопротивляться нет нужды. Какой смысл? Ведь я в этом не участвую.

Впрочем, есть одно маленькое «но», о котором какая-то часть меня ни на секунду не забывала, терзаясь и вопя: все происходит именно со мной, и ни с кем другим!

Рука развязывает шнурок на моих пижамных штанах и резко стягивает их вниз. В движениях пальцев возникает суетливость, которой прежде не было. Думаю, тот, кто это делает, прекрасно понимает, что я в глубоком наркотическом сне и вряд ли закричу или дам отпор.

А еще от этого человека исходит ощущение – ужасное, ужасное ощущение – безудержной страсти, какая охватывает нетерпеливых любовников: когда трясущимися руками мы рвем друг на друге одежду, когда на коже появляются синяки – нечаянные и незамеченные, когда раздаются крики, стоны, шум и грохот, и не важно, кто услышит, когда мы всецело отдаемся порыву, который стирает границы между «я» и «ты», оставляя лишь то, что между нами, помимо нас, за пределами нас… Когда-то я, кажется, испытывал нечто подобное: желал кого-то именно так и чувствовал ответную тягу. А эта однорукая интервенция, эгоистичное, бездумное ощупывание – пусть даже пылкое, лихорадочное – каким же унылым, жалким, ничтожным все это кажется в сравнении!

Где-то глубоко внутри я готов расплакаться оттого, что воспоминания о дикой, торжествующей страсти, об искренней и обоюдной мечте разбиваются о мерзкое, скользкое хватанье и тисканье. Я ощущаю, как вскипают и текут по щекам горячие слезы. По крайней мере, я что-то чувствую. Может, смогу и действовать? Не стоит ли дать отпор, а не впадать в забытье, пока все не закончится? Что лучше: наблюдать за подобным насилием, понимая реальность происходящего, или пребывать в блаженном неведении, когда просыпаешься, охваченный болью и удивлением, что-то подозреваешь, но все же оставляешь себе шанс отмахнуться и забыть? Не знаю. В любом случае выбора у меня нет – все происходит именно со мной, и я прекрасно это понимаю.

Рука устает щупать мои гениталии и начинает переворачивать меня на бок, чтобы подставить насильнику мой беззащитный тыл.

До чего жгучи эти слезы отчаяния! Почему я не сопротивляюсь? Какой гнусный эгоист способен на такую низость по отношению к другому?.. Мой мозг по-прежнему не поспевает за событиями, однако сердце, видно, понимает весь ужас происходящего. Оно мечется, содрогается в груди, посылает по телу волны боли, силясь меня разбудить.

Я чувствую движение сзади. Пытаюсь приподнять руки, пошевелить ими, оттолкнуть гада, хотя, возможно, я все воображаю. Тем не менее я держусь за это ощущение, мнимое или нет, стараюсь подкрепить его, усилить.

Что-то проникает в меня. Палец. Для пениса слишком уж тонкий и узловатый. Теоретически это похоже на бесстрастный врачебный осмотр, вот только он отнюдь не бесстрастный и не ради моего здоровья, а исключительно для удовольствия насильника.