Трапеция (ЛП)

Барбара тихо рассмеялась.

- Не беспокойся. У нас всегда была бы возможность разыграть крупную ссору и

жить раздельно. Просто, если бы я вышла замуж, тете Лу пришлось бы признать, что я уже большая девочка и имею право на собственную жизнь. От этого брака я

бы получила больше, чем ты.

Томми неловко улыбнулся.

- Хорошенький способ начать новый год! А представь, что ты бы в самом деле

захотела замуж, а уже вышла за меня. А если бы ты в кого-то влюбилась?

Барбара села.

- Я бы побоялась выходить за того, кого люблю. По-моему, лучше по-другому.

Папа женился на маме ради номера, и, когда она умерла, так и остался

холостяком. А Папаша Тони как-то рассказывал, что до свадьбы ни разу не

общался с бабушкой Карлой наедине. И у них тоже все прекрасно вышло. То было

в старой стране, и она была Фортунати. А Джонни и Стелла? Где ты еще

увидишь такую пару? Воркуют, как голубки. Зато Лисс вышла за городского, вроде бы по любви, но они с Дэйвом едва друг друга терпят! Причем развестись

она не может, потому что католикам запрещено.

- Марио развелся, – заметил Томми.

Ничего другого на ум не пришло.

- И его отлучили. Но мы с тобой могли бы жениться, а потом получить… решение

о признании брака недействительным. И если бы я вдруг в самом деле захотела

выйти замуж, мы оба всегда бы могли поклясться, что не женаты, – она

уставилась в пол. – Брак по расчету, так это называют. Нам бы в самом деле было

удобно.

Томми не знал ни что сказать, ни куда смотреть. И попытался нервно отшутиться.

- Боже, как все внезапно!

Барбара придвинулась ближе.

- Ты единственный, кто не получил новогоднего поцелуя, – сказала она и

подставила губы.

Томми, захваченный отстраненным изумлением, чувствовал, как она прижимается

к нему, как ее губы открываются под его ртом. Смущение в нем боролось с

негодованием. Женщины часто вешались на него, но Барбара ведь была членом

семьи! В приступе злости он притянул ее ближе и поцеловал яростно и глубоко.

Когда он, наконец, разжал руки, она едва дышала и вся раскраснелась, но гнев

ее быстро прошел.

- Кажется, я сама напросилась. Ты злишься на меня, Томми?

- Злюсь? Нет. Просто не понимаю, что ты пытаешься доказать.

Эта сцена, пусть странная и довольно неприятная, прояснила для него кое-что, чего он раньше не понимал о Марио. Ему бы этого не хотелось, но так было легче, проще. Теперь он знал, почему так много гомосексуалов женятся. Легко сделать, трудно критиковать, к тому же, разводов хватает и среди традиционных пар. Но

Барбара заслуживала лучшего.

- Давай начнем сначала, Барби, – сказал он. – Наверное, ты хотела такой

поцелуй?

Он нежно, как ребенка, поцеловал ее в сомкнутые губы.

- Счастливого Нового года, Барби. И спасибо тебе.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Валентино –американский киноактёр итальянского происхождения, секс-

символ эпохи немого кино.

2 Бак Роджерс – герой комикса, фильма и телесериала «Бак Роджерс в XXV

веке»

ГЛАВА 7

Джонни сдержал слово. Следующие четыре дня Люсия ворчала на него за

количество дальних звонков, но не успела неделя подойти к концу, как на руках у

него были контракты на специальный выпуск, готовящийся к весне, и Марио с

Томми их подписали. Было заказано необходимое оборудование, Люсия начала

работать над костюмами, а в зале снова стали проводиться тренировки.

Джонни согласился ловить и был неизменно хорош в этом деле. Прежнее его

мастерство не померкло, зато ушло безрассудство. Но настоящим потрясением

оказалась Стелла. Томми понял, что она, пожалуй, лучшая воздушная гимнастка, которую он видел со времен Клео Фортунати. Он не удивился, когда спустя

неделю работы Марио предложил:

- Пусть Стелла сделает пассаж, она лучше смотрится.

Томми без споров сдал позиции, но, глядя, как Марио и Стелла летят вместе, ощутил горечь, которая при ближайшем рассмотрении очутилась завистью.

Как они великолепны вместе!

Стеллу трудно было назвать красивой, но Томми, глядя с мостика, как она летит

в ждущие руки Джонни, начал догадываться, что именно сделало Марио звездой

Вудс-Вэйленда – не просто хорошим артистом, а звездой. Может, самообладание

и живость, сквозившие в каждом движении, а может, просто воодушевление, которое вызывало у каждого зрителя искреннее восхищение.

Что бы это ни было, а Томми с унынием видел, что сейчас в Марио этого нет. Он

делал все трюки тщательно и аккуратно, однако понятно было, что именно

Стелла, не Марио, придает номеру изюминку.

Возможно, когда к Марио вернутся силы и уверенность, вернется и этот его

особый дар. Пока же Томми не знал, как критиковать Марио и стоит ли вообще

ему что-то говорить. Непонятно было, делает ли он то, чего не следует, или не

делает того, что как раз следовало бы сделать. При воспоминаниях о днях, когда

Марио совершал тройное сальто в руки Анжело, Томми чувствовал, как болит

сердце.

Для Джонни все выглядит нормальным – ведь это означает, что Стелла станет

звездой.

Да и сам он с горечью осознавал, что, пока Марио будет в таком состоянии, смотреть станут только на Стеллу.

Джонни, впрочем, тоже чуял неладное, просто, наверное, не понимал, что именно

не так. Но вид у него был озабоченный. В какой-то момент он сказал: