Трапеция (ЛП)

выбьет. Джонни делал документальное шоу про цирк… «Дни и ночи цирка», что-

то такое.

- Я видел! – перебил Барт. – Это был твой брат? На студии злились, потому что

он делал эпизод про Парриша, а они хотели снова взяться за фильм. Я смотрел…

ты же знаешь, цирк всегда был моим пунктиком. Твой брат актер?

- Режиссер. Джонни Гарднер.

- Знакомое имя, – кивнул Ридер. – Сарафанное радио сулит ему большое

будущее. Над чем он сейчас работает?

Он выглядел искренне заинтересованным, так что Марио немного рассказал о

«Полетах во сне».

- И вы оба задействованы? – спросил Ридер, глядя на Томми в надежде втянуть

его в разговор.

- Раз они делают фильм о Барни Паррише, – сказал Томми, – должны же они

были узнать, что с ним случилось? Я только слышал, что никто не знает, жив он

или мертв.

Это ли делал Марио? Специально – или неосознанно – подражал своему

великому предшественнику, когда решил скрыться так, чтобы его не нашли?

Занятый этими мыслями, Томми потерял нить разговора, а затем услышал слова

Ридера:

…сорок шесть-сорок семь, нашли его мертвым. Он работал в каком-то маленьком

цирке… Вудс, Виллс или что-то в этом роде… рабочим, был сильно покалечен.

Нашли его застреленным. Самоубийство. Пока он ездил с шоу, его никто не

узнавал, и только после смерти…

- Вудс-Вэйленд? – спросил Марио.

- Да, точно.

Томми, почти прижимавшийся к Марио за крохотным столом, ощутил, как по телу

его прошла сокрушительная дрожь. Забыв осторожность, Томми нащупал его

руку и сильно сжал. Он знал: они оба вспомнили маленького человечка с

песочными волосами, говорящего с легким акцентом: «Я слышал, что один из

юных гимнастов выполняет тройное сальто, и попросил Сэнди подменить меня в

надежде увидеть его репетицию».

- Ты знал его? – спросил Барт.

- В детстве. Он был… старый друг семьи. Он мертв? Он… застрелился?

- Прямо в голову. Говорили, с ним был только британский паспорт, старый снимок

со времен его известности и газетная вырезка о каком-то молодом гимнасте, который разбился, делая сложный трюк. Тройное сальто, кажется. Не знал, что

кто-то в наши дни его делает.

- Наверное, не делают, – все еще напряженно произнес Марио. – Я делал

некоторое время, но не сейчас.

- Вот об этом я и хотел поговорить, – сказал Барт. – Славно, что ты мне

встретился. Я уже упоминал, что собираются снимать фильм о Паррише, и мой

агент ведет переговоры, чтобы на роль взяли меня. Ты все еще работаешь на

трапециях?

- Мы с Томми весной собираемся в тур, если найдем ловитора.

- Послушай, Мэтт, мне наверняка было бы полезно взять пару уроков работы на

трапециях… это называется «полет», да?... у настоящего профи. Поможешь?

- Настоящих, Барт? Или для рекламы?

- И то, и другое, надо полагать, – хихикнул Барт. – Если я буду выглядеть так, будто знаю, что делают на трапеции, мои шансы резко подскочат. Разумеется, в

фильме мне летать не разрешат… страховая компания скорее в лепешку

разобьется. Но если я буду выглядеть убедительно… В любом случае, – он

игриво ткнул Марио в бок, – ты вечно делал мне комплименты, как хорошо я

выгляжу в трико!

- Это точно, – ухмыльнулся Марио.

- Серьезно, Мэтт, рекламу мой агент обеспечит. Может, даже удастся

продвинуть проект твоего брата.

- Что ж, я сейчас учу парочку детей, могу взять и тебя. Поговорю с Джонни.

- Дай мне свой номер, и я позвоню.

- Мы есть в телефонной книге. Посмотришь миссис Люсию Сантелли.

Томми между тем понял, что Барт Ридер к нему прижимается. То есть, он и

раньше это чувствовал, однако списывал на тесно составленные вокруг

маленького стола стулья. Теперь же бедро и голень Барта Ридера легко, но

явственно терлись о его ногу.

- Вот, – к Марио по столешнице скользнул небольшой кожаный блокнот. – Запиши

его в мою черную книжечку, дорогуша.

Резко отстраняться Томми не решался. Вдобавок к своим явно недостаточным

габаритам стулья были весьма неустойчивы, и неосторожное движение вполне

могло привести к тому, что они оба полетят на пол. Тем временем ладонь Барта

принялась неспешно подниматься по его бедру. Томми по-прежнему не желал

грубо его прерывать – Нельзя же винить парня за попытку! – так что

притворялся, будто ничего не чувствует. Это был не отказ, но и не согласие. А

потом практически против воли он вспомнил себя и Марио на заднем сиденье

машины Сантелли.

И кого я обманывал? Я прекрасно знал, к чему он ведет.

Марио и Ридер продолжали договариваться о времени и месте, но внимание

Томми было занято настойчивой ладонью, почти достигшей паха, и

воспоминаниями. В конце концов он довольно неуклюже заставил свой стул

отклониться, а затем спрыгнул с него с восклицанием:

- Что за проклятые стулья!

Он повернулся к Марио.

- Мне надо сбегать в банк с чеком, пока не закрылся. А ты общайся.

Но инцидент сделал свое дело. Ридер, потянувшись, подхватил стул.

- Ты не ушибся? И с какого перепугу они делают такие стулья для взрослых

людей! Мэтт, я отвезу вас к вашей машине и позвоню на днях.

Заведя автомобиль, Барт повернулся к Томми.

- Любишь машины? Гонял когда-нибудь?

Томми покачал головой.

- На гонки страховщики меня бы сейчас не пустили. Ралли – другое дело. Там