Травяной венок. Том 2

– Мы должны оттянуть Мутила от Ацерры! Ложный ход к Эзернии – лучший способ для этого. Верь мне, Луций Юлий! Я все сделаю и при этом не потеряю своих людей.

– Как ты пойдешь? – спросил Луций Цезарь, припомнив разгром в ущелье, когда он столкнулся со Скатоном.

– Тем же путем, что и ты. По Латинской дороге до Аквина, а затем через теснину Мельфы.

– Тебе устроят засаду.

– Не беспокойся. Я буду готов, – с беспечным видом успокоил его Сулла, отмечая, что чем подавленнее становится Луций Цезарь, тем выше подымается его настроение.

Однако самнитскому предводителю Дуилию два аккуратных легиона, появившихся на дороге, ведущей из Аквина, не показались готовыми справиться с засадой. К концу дня голова римской колонны беспечно входила внутрь теснины, и он отчетливо слышал крики центурионов и трибунов, приказывавших солдатам, чтобы они быстрее двигались в глубь ущелья и разбили лагерь до темноты, в противном случае всем им угрожали штрафные работы.

Дуилий вглядывался вниз с вершины утеса, нахмурившись и непроизвольно кусая ногти. Было ли нахальство римлян верхом идиотизма или блестящей уловкой? Как только первые ряды римлян стали хорошо видны, он узнал того, кто вел их, шагая пешком впереди – это был Луций Корнелий Сулла, легко узнаваемый по своему большому головному убору с обвисшими полями. Но Суллу никто не считал идиотом, хотя его участие в военных действиях пока было минимальным: его энергичные распоряжения о строительстве сильно укрепленного лагеря говорили о намерении перекрыть ущелье и выгнать оттуда самнитский гарнизон.

– Ему это не удастся, – произнес наконец Дуилий, все еще хмурясь. – Тем не менее мы сделаем сегодня вечером все, что в наших силах. Слишком поздно атаковать, но я устрою так, чтобы он не смог отступить, когда я атакую его завтра. Трибун, поставь легион позади него на дороге и сделай это тихо, ты меня понял?

Сулла вместе со своим помощником стоял на дне ущелья, наблюдая за напряженно работающими легионерами.

– Надеюсь, это сработает, – сказал его помощник, которым был не кто иной, как Квинт Цецилий Метелл Пий Поросенок.

С момента смерти его отца, Квинта Цецилия Меттелла Нумидийского Хрюшки, привязанность Поросенка к Сулле не только не уменьшилась, но даже возросла. Он отправился на юг, в Капую, с Катулом Цезарем и провел первые месяцы войны, помогая переводить Капую на военное положение. Это назначение к Сулле было его первым настоящим военным заданием со времени германской кампании, и он, горя желанием отличиться, проявил такую решимость, что у Суллы не было оснований жаловаться на его поведение. Какие бы приказания он ни получал – выполнял их неукоснительно.

Красивые брови Суллы, выгоревшие за эти дни, приподнялись.

– Это сработает, – сказал он невозмутимо.

– А может быть лучше остаться здесь и выбросить самнитов из ущелья? Тогда мы обеспечили бы себе беспрепятственный проход на восток, – предложил Поросенок, всем видом выражая готовность.

– Это не сработает, Квинт Цецилий. Мы могли бы освободить ущелье. Но у нас нет дополнительных двух легионов, которые удерживали бы его постоянно. Следовательно, самниты вернутся сюда, как только мы уйдем. У них есть эти дополнительные два легиона. Поэтому гораздо важнее показать им, что их непреодолимый заслон вовсе не обязательно таковым является, – довольным тоном проворчал Сулла. – Ну, хорошо, стало достаточно темно. Зажигайте факелы и сделайте так, чтобы все выглядело убедительно.

Метелл Пий постарался, чтобы у самнитских наблюдателей наверху сложилось впечатление, что работы по укреплению лагеря Суллы идут бешеными темпами.

– Они решили очистить от нас ущелье, в этом нет сомнения. – Уверял Дуилий. – Глупцы! Они заперты здесь навсегда! – в его голосе тоже чувствовалось удовлетворение.

Однако с восходом солнца Дуилий понял свою ошибку. Позади гигантских куч камней и земли, набросанных до самых склонов скал, вовсе не было солдат. Приманив самнитского быка, римский волк ускользнул прочь. Но не на запад, а на восток. Со своего наблюдательного пункта Дуилий мог видеть хвост римской колонны, исчезающей в облаке пыли на дороге, ведущей в Эзернию. И он ничего не мог поделать. Дуилий имел определенное задание: занимать теснину Мельфы, а не преследовать маленькую, но грозную силу на равнине, где не было никаких укрытий. Лучшее, что он мог сделать, – послать предупреждение в Эзернию.

Но это извещение оказалось бесполезным. Сулла пробил брешь в позициях осаждающих и провел свою экспедицию в город с ничтожными потерями.

«Он оказался слишком умен, – гласило следующее италийское донесение, отправленное Гаю Папию Мутилу, атакующему Ацерру, на этот раз от Гая Требатия, командовавшего самнитской осадой, – Эзерния слишком велика, чтобы окружать ее с теми людьми, которые у меня есть. Я не мог ни достаточно развернуть свои силы, чтобы воспрепятствовать его проникновению внутрь, ни сосредоточить их, чтобы сдержать его вторжение. И я думаю, что не смогу удержать его, если он решит выйти из города.