Разрушительное землетрясение и цунами в Японии в марте 2011 года закрыло 130 сборочных заводов и нарушило электроснабжение. Японская экономика, производящая 60 % кремниевых пластин, 57 % датчиков изображений и 70 % связующего для литий-ионных батарей, столкнулась с проблемой производства компонентов, используемых в электронике, батареях, автомобилях и компьютерных системах по всему миру. Председатель Федерального резервного банка Бен Бернанке отметил, что землетрясение нарушило цепочки поставок настолько, что заставило некоторые автомобильные компании на время ограничить производство. Эффект был умеренным и временным, но тем не менее он стал напоминанием об отдельных точках системного сбоя, которые являются побочным продуктом растущей коммерческой запутанности мировых экономик.
Такая зависимость от поставщиков и цепочек поставок напрямую отражается на военной и оборонной сферах. Например, американские вооруженные силы по-прежнему сильно зависят от Глобальной системы позиционирования (GPS) и других спутниковых платформ в то время, когда их космическая мощь все больше оспаривается. Кроме того, США импортируют 100 процентов галлия - элемента, используемого в солнечных батареях и полупроводниковых чипах, а также важного компонента спутников и радаров. Заявка китайской государственной компании на производство следующего президентского вертолета побудила Комитет по иностранным инвестициям в США разработать новый закон, ограничивающий участие китайских компаний в тендерах на оборонные контракты США. Совсем недавно президент Обама, действуя по рекомендации CFIUS, запретил китайской компании Ralls Corporation приобрести четыре проектные компании по строительству ветряных электростанций, расположенных вблизи ограниченного воздушного пространства учебного центра Naval Weapons Systems Boardman в штате Орегон. Эти опасения заставили администрацию Обамы в январе 2012 года выпустить национальную стратегию по обеспечению безопасности глобальных цепочек поставок.
Возможно, самый большой источник уязвимости США находится не в физических ресурсах, а в виртуальных системах. Как отметил бывший директор национальной разведки Майк Макконнелл, выступая в Сенате: "Если бы мы сегодня участвовали в кибервойне, Соединенные Штаты проиграли бы. Это не потому, что у нас нет талантливых людей или передовых технологий; это потому, что мы просто наиболее зависимы и наиболее уязвимы". В период с 2004 по 2009 год доля Интернета в ВВП США оценивалась в 15 %, а американские компании получили 35 % от общего дохода, полученного 250 ведущими компаниями мира, связанными с Интернетом. В своем недавнем выступлении генерал Кит Александер, глава Агентства национальной безопасности и Киберкомандования, указав на семнадцатикратное увеличение числа атак на инфраструктуру США в период с 2009 по 2011 год, оценил готовность США противостоять кибератаке на критическую сетевую инфраструктуру как "около 3" по 10-балльной шкале.
Кибердомен - это новейший "последний" рубеж геополитической конкуренции. Низкоуровневая кибер-битва, в которую вступили Google и Китай, где Google отбивается от массовых проникновений и кражи своих данных (включая служебную информацию, а также информацию, связанную с личными данными китайских диссидентов), показывает, что это сфера, в которой государственные и негосударственные акторы могут взаимодействовать и вести борьбу анонимно или через посредников. Кроме того, в киберсфере можно удаленно нарушить работу инфраструктуры. Глобализированной киберцепочкой поставок можно легко манипулировать. Поскольку жесткие диски, чипы и основа киберинфраструктуры (включая растущую зависимость от облачных вычислений) поставляются из-за рубежа, особенно из Восточной Азии, это вызывает особую обеспокоенность у Соединенных Штатов.