Треблинка. Исследования. Воспоминания. Документы

Естественно, все это воздействовало исключительно в условиях спешки, когда депортируемые не имели времени и сил четко осознать происходящее. Поверхностной имитации оказывалось достаточно для тех, кто хотел обмануться. Причем по мере продвижения к газовой камере террор в отношении обреченных нарастал. Т. Гринберг в показаниях сентября 1944 г. весьма подробно свидетельствовал об этом: «Во время раздевания СС-овец унтершарфюрер Сухомель торопил людей, говоря, что в бане вода остынет, при этом говоря, что мыло и полотенца выдадут в бане. Когда люди разделись, их группу в пять-шесть тысяч от раздевалок по коридору гнали к “бане”. И если в момент раздевания вахманы, подгоняя людей, избивали их плетками, то в момент, когда гнали людей в “баню”, начинались настоящие зверства. Вдоль проволочного коридора, ведущего к бане, стояли вахманы-украинцы с плетками в руках и беспощадно избивали женщин, детей и мужчин, проходивших мимо, и в этот момент над лагерем разносились беспрерывные крики и плач женщин и детей, которые, обезумев от страха и боли, сами бежали в “баню”, не зная, что их там ждет»[62]

. Голых людей подвергали осмотрам в поисках спрятанных драгоценностей, а у входа в газовые камеры вахманы могли проявлять уже откровенный садизм. А. Гольдфарб рассказывал об операторе танкового мотора Иване Марченко, отличавшемся особой жестокостью: «Когда я был занят переноской трупов из камер к яме, предстала страшная картина изувеченных людей. Кроме того, что люди отравлялись в этих камерах газами, у многих из них оказались отрезанными уши, носы, другие органы и телеса, у женщин – груди. Так утонченный способ отравления газами дополнялся физическими предсмертными мучениями из-за наносимого им членовредительства»

[63]

.

Практически на каждом этапе депортаций (организация групп для отправки, выгрузка на станции, раздевание, вход в газовые камеры, утилизация трупов) нацисты задействовали евреев, что не просто было вынужденной технической мерой, но и имело в глазах эсэсовцев особый извращенный смысл, представая прямым доказательством того, что они, евреи, действительно принадлежат к «низшей расе», раз убивают соплеменников. Я. Верник пересказывал слова К. Франца: «Искусством немцев, говорит он, является то, что они в состоянии владеть собой в любой ситуации. Потому немцы так руководят выселением, что евреи сами набиваются в вагоны, не представляя, что их ожидает» (с. 164).

Описывая процесс депортаций и уничтожения евреев, мы не должны забывать, что этот поток не был стабилен все время существования Треблинки. Именно из-за того, что выжившие узники экстраполировали данные периода максимальной «загрузки» на все время существования лагеря смерти, уже осенью 1944 г. в советских документах шла речь о якобы 3 млн уничтоженных евреев. В действительности пик депортаций пришелся на 1942 г. Согласно телеграмме Г. Хёфле, отправленной 11 января 1943 г. штурмбаннфюреру СС А. Эйхману в Берлин, всего за 1942 г. в четырех лагерях смерти – Белжец, Собибор, Треблинка и Майданек – были убиты 1 274 166 евреев. Из них 713 555 пришлось на Треблинку (435,5 тыс. – на Белжец, чуть более 101,3 тыс. – на Собибор, а также 24,7 тыс. – на Майданек)[64]. Эта телеграмма, перехваченная британцами и обнаруженная лишь в начале 2000-х гг., подтвердила более ранние оценки историков, сделанные на основе альтернативных источников – документов Германской имперской железной дороги, Reichsbahn, и ее подразделения в Генерал-губернаторстве – Ostbahn. Также альтернативную регистрацию эшелонов вел Ф. Зомбецкий, участник польского националистического подполья, который работал на станции Треблинка все время существования этих лагерей. Однако к точности его показаний стоит относиться с долей сомнения: после освобождения этих мест Красной армией он, как и некоторые узники, говорил про 3 млн убитых, а в послевоенные годы – про 1,2 млн.