Третий лишний

- Ага, – удовлетворенно подтвердила Ханна и смачно откусила от наполовину съеденного яблока, которое любопытная Марта забыла на столе. И пережевывая фрукт, продолжила: - А хозяйка, наобоот, требует, фтобы я рассказала ей. И как тут быть?

- Все же хозяин-то главнее.

- От и я так думаю, – подытожила Ханна

- Что ты тут думаешь? – прервал разговор раздраженный голос экономки, которая надменно встала у порога, преграждая дорогу к спасению.

- А я думаю, что приказы хозяина следует выполнять подобающим образом и держать рот на замке, – равнодушно ответила Ханна. Грубить экономнее она не собиралась, все же худой мир по любому лучше доброй ссоры.

- Тогда чего ты тут расселась и сплетничаешь? – похоже, что Большая Мэри нарывалась на ссору.

- Не под дверью же мне стоять! – не подумав, огрызнулась Ханна, а осознав сказанное, пожалела.

- Да как ты смеешь!

- Просто предупреждаю, что нам всем лучше молчать, если не хотим потерять работу, – примирительно ответила она, однако экономка уже была на взводе. Посчитав, что скандалить глупо, Ханна, прихватив еще пару яблок, вальяжно обошла экономку и направилась к выходу из кухни.

- Положи яблоки! – потребовала Мэри.

- С ними как-то легче молчать, – бросила на ходу Ханна и чинно удалилась.

- Вот дрянь нахальная! А вы чего расселись, бездельницы ленивые, быстро за работу!

Марта тут же убежала, а Марджори принялась расставлять перемытую посуду, громоздившуюся на столе.

- Так что там, с письмом? – экономка стояла за спиной кухарки и не сводила с ее спины глаз. Марджори могла бы поклясться, что от злого старческого сиплого голоса Мэри у нее волосы поднялись на затылке дыбом.

- Хозяин запретил говорить об этом.

- Тебе что ли сказал лично?

- Может и не лично, но рисковать работой не буду.

- И кому ты это говоришь? Мне? Так и останешься без работы! Уж поверь! – противно хихикнула экономка.

- Да, пожалуйста, - равнодушно повела плечом Марджори. - Работу я еще найду, если по твоей милости уволят, а вот если хозяин останется недоволен, будет хуже. Так что даже не думай, не скажу.

- Тварь! – прошипела экономка, покидая кухню.

- Кто бы говорил! – огрызнулась кухарка.

***

Когда Ханна подавала ужин, примирившиеся супруги мило беседовали, и только хозяйка изредка бросала косые взгляда на компаньонку, которые та старательно игнорировала.

Понимая, что между женщинами взаимопонимание еще не налажено, Айзек предложил:

- Думаю, что после ужина, вам с Эммой стоит вместе помолиться. Как-никак, вы меня сегодня от одержимости спасли, – пошутил он.

- Грех так говорить, – обиделась Кэтрин, почувствовав в голосе мужа насмешку.

- А вам, Эмма, напоминаю, что следует молчать до тех пор, пока я не позволю рассказать, – заметив недовольство супруги, Айзек снисходительно добавил: - Возможно, Кэтрин, я расскажу, но зависеть это будет от вашего поведения. Скрывать там особенно нечего, но все же во время сказанная новость имеет решающее значение.

- Да, мистер Гриндл.

- А тебе, любимая, все ясно? - Кэтрин кивнула головой, продолжая насаживать овощи на вилку. – Вот и славно!

Айзек взял руку супруги и поцеловал запястье.

«Лицемер и обманщик!» – от его неискренности Ханне стало противно, и от жалости не осталось и следа.

Зато оставшийся день прошел без происшествий. Вечером, готовя миссис Гриндл ко сну, она, была не многословной. Как и хозяйка.

«Пусть лучше так, чем бесконечные расспросы!»

Пожелав спокойной ночи, Ханна удалилась. Проходя мимо двери кабинета, остановилась, но постучать не решилась.

«О письме спрошу завтра», – решила и направилась в свою комнату.

Экономка, кухарка и Марта давно разошлись по домам. Дом утопал во мраке и ночной тишине. Лишь одинокий сверчок пел свою незатейливую грустную колыбельную, которая успокоила Ханну и усыпила.

Глава 14

После произошедшего инцидента прошло больше недели, и казалось, в доме все вернулось на круги своя. Однако все же в воздухе ощутимо чувствовалось нечто, предвещающее изменения. Даже прислуга, которая обычно жила своей жизнью и не принимала хозяйские неприятности близко к сердцу, отныне старалась вести себя осторожнее, надеясь, что тогда намечавшаяся буря минует их стороной.

Теперь пасмурные осенние дни для Ханны тянулись долго и нудно и давили на нее серой неподъемной тяжестью. Она недоумевала, как, казалось глупое и незначительное событие, которое должно было пройти незамеченным, могло так повлиять на отношениях супругов. Это оставалось для нее загадкой.

По ночам ей стали сниться кошмары, в которых она представала среди толпы почти раздетой, в грязном тряпье, и окружавшие ее люди указывали на нее пальцем, насмехались и выкрикивали оскорбления. Спрятаться или убежать не удавалось, ее тяжелые, приросшие к земле ноги, не могли сделать и шага.