Третий лишний. Он, она и советский режим

Продолжая опрос, удалось установить, что в Москве, кроме консерватории, Театрального института (ГИТИС), театральных училищ и Института кинематографии (ВГИК) источником проституток числится с 50-х годов Юридический институт. Бцвший студент этого института объясняет, что приемные экзамены в его Alma Mater сравнительно легки, поэтому этот институт часто избирают красивые и не слишком трудолюбивые выпускницы московских школ. Их деятельность между 18-ю и 22-мя годами получила шумную известность. Студенты-юристы даже придумали в связи с этим анекдот: „Директорам нескольких столичных институтов был задан вопрос: „Что необходимо сделать для того, чтобы переоборудовать институт в публичный дом?” Одни директора говорили, что нужно перестроить помещение, купить необходимую мебель, нанять девушек. Но директор Юридического института некто Бутов ответил, что у него для открытия публичного дома уже все готово. Остается лишь купить за 5 рублей и прибить над входной дверью красный фонарь…”

Большую информацию о возрасте московских проституток дали закрытые судебные процессы, на которых обвинялись содержательницы „притонов разврата” (официальная советская терминология). Процессы эти начались в 1965 году, вскоре после крушения Хрущева, и продолжались до начала 70-х годов. В качестве свидетелей на процессах были заслушаны показания нескольких сотен очень юных проституток. Девушкам этим взамен за их искренность был обещан иммунитет от судебного преследования. На каждом процессе фигурировало по 20 девушек. Многие из них оказались несовершеннолетними, то есть не достигли 18 лет. На одном из заседаний в зале суда Пролетарского района города Москвы произошел диалог, оставивший у зрителей весьма сильное впечатление. Несовершеннолетняя Нина К. свидетельствовала против бывшей хозяйки притона. По ходу дела выяснилось, что Нина в свои 16 лет уже владеет всеми приемами профессиональной проститутки. „Не стыдно ли вам заниматься такими делами?” — патетически воскликнул судья Миронов. „Не стыдно, — твердо ответила девочка-работница. — Вы знаете сами: у меня отца нет, мать постоянно болеет. Где я могу заработать? На заводе? Но мне, как несовершеннолетней, полагается работать 6 часов в день и получать 40 рублей в месяц. Я работала полный день и получала в месяц 60 рублей. А там я зарабатывала те же 60 рублей за два дня и была сыта, одета, обута. Так чего же мне стесняться?..”

Еще одно свидетельство о возрасте советских жриц любви я обнаружил в своем дневнике за 1970 год. Летом этого года, я как писатель находился в командировке в уже упомянутом выше среднерусском городке Суздале. Мне для моей будущей книги необходимо было осмотреть здание старинного мужского монастыря, но вход в него для посторонних оказался закрытым: власти устроили за стенами монастыря колонию малолетних преступниц. Не без труда получив пропуск в местном отделении министерства внутренних дел, я вошел на территорию монастыря. На дворе, под деревьями прогуливалось несколько сот девочек в возрасте 15–16 лет. Они отбывали наказание за разного рода преступления, чаще всего за кражу, но, по словам начальника колонии, почти все они на свободе были также проститутками. Это особо отмечено в „Личном деле” каждой из девушек. „Их становится все больше с каждым годом, — жаловался мне этот офицер, — У нас в колонии и так сверхкомплект (советское бюрократическое словечко, означающее переизбыток чего-либо), а их все шлют и шлют со всей страны”. „Ну и как? Исправляются?” — поинтересовался я. „Горбатого могила исправит, — мрачно прокомментировал начальник колонии. — Они мне охрану разлагают. Служат в охране молодые ребята. Мне их под суд приходится отдавать за связь с этими поблядушками…”

Мысленно я и сейчас вижу перед собой тот монастырский двор, окруженный старинными каменными стенами XVI столетия. Девочки в белых блузках, группами разгуливающие среди древних монастырских могил, выглядели физиологически очень развитыми и настроены были весело. Похоже, что они вовсе не испытывали угрызений совести в связи с тем, что развращают солдат и сидят за решеткой в том возрасте, когда их подружки переходят из восьмого класса средней школы в девятый.

О чрезвычайно юном возрасте советских проституток рассказывают также два бывших жителя Одессы — врач и заведующий продуктовой базой.

Медицинское училище № 2 в Одессе выпускает медицинских сестер. Учатся в нем, в основном, девочки из провинции в возрасте от 15 с половиной лет до 18-ти. Врач, преподаватель этого училища, считает, что несколько ее учащихся профессионализировались в обслуживании моряков в местном порту. Эти девочки (врач называет их „дети”) ведут себя в общежитии как настоящие школьницы: чтобы обмануть бдительность строгой дамы — коменданта общежития, они ночью у себя на кровати сооружают чучело, а сами убегают через окно на ночные заработки. Главная трудность для них состоит в том, чтобы незаметно пробраться под утро к себе в комнату, преодолев замки, которые навешивает на двери общежития комендант.