Треугольный человек

Предоставляю слово писателю Михаилу Зощенко: «Головокружительная карьера А. Ф. Керенского заставляет с любопытством присмотреться к этому человеку… Фигляр, позер, истерик — вот какие наименования давались ему его же собственными современниками… Александр Федорович Керенский — сын небогатого дворянина, учителя. Он был адвокат, присяжный поверенный. Он вел главным образом политические процессы и считался весьма способным юристом и хорошим оратором… Он был в достаточной мере умен для своей основной профессии, но он был решительно неумен на посту руководителя страны… Целый ряд его поступков был в этом смысле чрезвычайно характерен. Он, получив, например, пост министра-председателя, тотчас переехал на жительство в Зимний дворец. Он поселился в покоях Николая II. Раздираемый честолюбием, он не увидел в этом ничего особенного… Вознесясь столь высоко, он счел нужным иметь величественный тон. Он стал почти декламировать, разговаривая с простыми смертными. Он торжественно, как в театре, выспренним тоном беседовал со своими подданными… Подобная фальшивая величественность была одной из причин, наложивших некоторую, что ли, опереточную тень на фигуру министра-председателя и верховного главнокомандующего. Даже такая, в сущности, мелочь — его обычная поза — имела в своей основе также нечто юмористическое и непростительное для государственного человека. Его правая рука обычно лежала за бортом френча, левая рука помещалась сзади. То есть это была классическая поза Наполеона, слишком всем знакомая. Но у Наполеона это было весьма естественно — его левая рука помещалась иной раз в заднем кармане или же этой рукой он держал свою треугольную шляпу. И это было, вероятно, до некоторой степени удобно. Наш же несчастный Керенский сзади своего френча кармана не имел, шляпы не носил, и рука его неестественным образом без всякого почти упора болталась в воздухе… В 1917 году, после Февральской революции, он получил портфель министра юстиции. Спустя два месяца он стал военным и морским министром. А в августе того же года он достиг высшей власти, сделавшись министром-председателем и верховным главнокомандующим. Все это дало ему его судебное красноречие, его умение говорить речи… Речи произносились, так сказать, „от всей души“. Он вкладывал в них тот нервный подъем, который обычно зажигает слушателей. При этом он, как артист, прибегал к театральным приемам. То доводил речь до шепота, то выкрикивал отрывистые фразы, эффективно жестикулируя… Это был беспримерный случай в истории, когда человек управлял страной с помощью своего судебного красноречия… Он буквально затопил страну своими речами. Буржуазная аудитория встречала его овациями. Дамы закидывали его цветами… Он имел огромный успех, но этот успех до некоторой степени был успех артиста, а не государственного деятеля…» В этой связи уместно привести замечание психиатра А. Личко: «Обладая хорошим интуитивным чутьем настроения группы, еще назревающих в ней порой неосознанных желаний и стремлений, истероиды могут быть их первыми выразителями, выступать в роли зачинщиков и зажигателей».

Любая звезда несет на себе внушительный слой макияжа. Подобно гримированию лица, косметической процедуре подвергается и личность. Имидж — образ — звезды должен всегда иметь товарный вид, должен отвечать общественному спросу, быть постоянно в моде. Вот и приходится каждый раз удивляться резким метаморфозам не только во внешнем виде, но и в суждениях, в поступках звезды. Проследим их на примере знаменитого американского боксера Кассиуса Клея, который на протяжении полутора десятков лет вытеснял с экранов телевизоров звезд спорта и кино.

1960 год. Клей — олимпийский чемпион. Непосредственный в выражении чувств, он танцует на пьедестале почета после церемонии награждения и не снимает золотой медали почти сутки, показывая ее каждому встречному, ложится с нею спать. Уже на обратном пути из олимпийского Рима в США Клей подписывает контракт и переходит в профессионалы. Его хозяева, опытные в рекламе люди, режиссируют образ Человека Сенсаций, отталкиваясь от его характера наивной восторженности, истероидной хвастливости. В результате завороженная пресса в подробностях описывает одну сенсационную клоунаду за другой, героем которых неизменно становится Клей. Он ведет нарочито открытый, утрированно скандальный образ жизни, безмерно превознося свои достоинства, безудержно издеваясь над очередным соперником.