Три Александра и Александра: портреты на фоне революции

1905 год. 9 января. Кровавое воскресенье. Вместе со своими рабочими Коллонтай участвует в роковом шествии, расстрелянном солдатами и растоптанном казаками. В это же день в России начинается революция. Александра со всей страстью бросается в революционное море. В апреле 1905 года в качестве представительницы социал-демократии выступает на первом в России общеженском митинге в зале Тенишевского училища. В октябре включается в работу Петербургского Совета рабочих депутатов. На первом его заседании в стенах Технологического института знакомится с Троцким. Ведёт агитацию на фабриках и заводах. Создаёт женские рабочие организации. Заседает в Петербургском комитете РСДРП, не примыкая ни к большевикам, ни к меньшевикам, гнёт свою линию. Ещё одно знакомство этого времени – Ленин (до этого знали друг друга заочно, по печатным работам). В 1906 году редактирует «Рабочий ежегодник» (вышел только один номер) со статьями Луначарского, Мартова и других. Едет в Германию, в Мангейм, на конференцию германской социал-демократической партии; в следующем году – в Штутгарт, на международную конференцию женщин-социалисток. Пытается, правда, безуспешно, создать женскую организацию в составе РСДРП. В Петербурге на Лиговке организует «Общество взаимопомощи работниц» – нечто вроде женского политического клуба. Борется с буржуазными «равноправками» (русская версия тогдашнего феминизма). Участвует в подготовке Всероссийского женского съезда. Пишет статьи о женском вопросе. Перечислить всё, чем она успевает заниматься в эти три бурных года – невозможно. Но революционный вихрь затихает. Коллонтай грозит арест. Она переходит на нелегальное положение. 13 декабря 1908 года, так и не произнеся заготовленный для женского съезда доклад, по поддельным документам она уезжает за границу.

Восемь лет эмиграции наполнены переездами из страны в страну, писанием статей и книг, участием во всевозможных конференциях и конгрессах социалистов, новыми знакомствами (Клара Цеткин, Карл Либкнехт), увлечениями и ссорами. Поперечный характер сказывается и тут: дружба с немецкими социал-демократами переходит в конфликт из-за нелицеприятных высказываний о них в её книге «По рабочей Европе» и заканчивается полным разрывом в первые недели Мировой войны. С русскими эмигрантами – большевиками и меньшевиками – тоже сложные отношения. Начавшаяся Мировая война сближает её с большевиками. Как и Ленин, Коллонтай не приемлет социал-патриотизма и оборончества. Она убеждена: империалистическая бойня – пролог социальной революции.

И вот – началось: март 1917 года, в России свергнута монархия! Эта весть застаёт Александру Михайловну в Норвегии. Через считанные дни она уже в бушующем Петрограде.

IV

Гигантские социальные потрясения, мятежи, революции, смуты несут страх и гибель обыкновенным смертным. Но есть категория людей – тех самых, поперечных, – которые только в таких смертоносных вихрях могут окончательно состояться, обрести себя. Таковы Ленин и Троцкий, Слащев и Унгерн, Махно и Савинков, Дыбенко и Коллонтай… Их можно осуждать и ненавидеть, но без них немыслим исторический процесс. Кто бы помнил сегодня о нашей героине, если бы не 1917 год? Десяток-другой узких специалистов, историков и социологов. Но грянула буря – и Александра Михайловна оказалась на гребне всесокрушающей революционной волны.

В Петрограде нескончаемой чередой идут митинги, демонстрации, собрания, конференции, съезды и снова митинги. Коллонтай в идейном хаосе первых дней революции делает главный выбор: присоединяется к большевикам. Единственная женщина – член Исполкома Петросовета, она выступает на десятках митингов, руководит всеобщей стачкой прачек, проводит общегородской митинг работниц в цирке Чинизелли, организует грандиозную демонстрацию солдатских жён на Невском проспекте. 4 апреля чуть ли не одна из всего Петросовета поддерживает тезисы Ленина «О задачах пролетариата в данной революции»: «Никакой поддержки временному правительству!», «Вся власть Советам!», «Мир без аннексий и контрибуций!», «Экспроприация частной собственности»… Всё это казалось обывателю утопической болтовнёй. На следующий день ресторанные куплетисты уже пели:

Ленин, что там ни болтай —Согласна с ним лишь Коллонтай.

По поручению ЦК большевиков она едет в Гельсингфорс, где находилась главная база Балтийского флота. Её задача – агитировать матросов против политики Временного правительства, против «Займа свободы», против войны. Там 28 апреля она знакомится с только что избранным председателем Центрального комитета матросов Балтийского флота (Центробалт) Павлом Дыбенко. В её дневнике появляется запись: «Заседание в Александровском театре. Выступал представитель Центробалта – Дыбенко, большевик… Дыбенко – это душа Центробалта, крепкий и волевой. Оборонцы его боятся».