Три Александра и Александра: портреты на фоне революции

Семнадцатый год – год стремительного размножения всяких комитетов. В апреле принято решение: сформировать Центральный комитет Балтийского флота, на странном языке аббревиатур того времени – Центробалт. 28 апреля новый орган революционной власти уже испечён. На яхте «Виола» собрались делегированные от кораблей тридцать три матроса. Разобрались, кто какой партии. Большевиков оказалось шестеро. Один из них – крепкий, черноволосый красавец с браво торчащими усами, силач, говорун и талантливый организатор – Дыбенко. Его тут же избрали председателем Центробалта.

В такой вот обстановке впервые увидели друг друга Коллонтай и Дыбенко.

В их истории будет много политики, ещё больше обыкновенных бытовых человеческих сложностей и передряг и очень мало того романно-мелодраматического пыла-жара, который вот уже сто лет ищет в ней обыватель.

Существует миф о том, что страсть поразила Александру и Павла внезапно, с первого взгляда. Что Дыбенко на руках унёс Коллонтай с корабля, с митинга, в гостиницу… Полная чушь. В тот первый раз Коллонтай приезжала в Гельсингфорс только на один день, и этот день до такой степени был насыщен заседательно-митинговой деятельностью, что ничего, кроме беглого знакомства у неё с симпатягой матросом произойти не могло. Прошло два месяца, Дыбенко приехал в Петроград по делам Центробалта. Тут они с Коллонтай встретились как знакомые, как соратники. Александра Михайловна познакомила его с Лениным. Потом Дыбенко уехал в Гельсингфорс, а Коллонтай – в Стокгольм, на международное совещание социалистов-циммервальдистов. Потом в Петрограде грянул июльский кризис – анархо-коммунистический бунт против Временного правительства. В его организации «Временные» обвинили большевиков. По приезде из-за границы Коллонтай была арестована. Дыбенко постигла та же участь. Но её через пару недель выпустили под домашний арест, а он вышел на свободу только в сентябре и сразу же уехал к братишкам-матросам.

Арест Коллонтай выдвинул её в первые ряды большевиков. В июле, на VI съезде партии, она заочно избрана в ЦК РСДРП(б). 10 октября она участвует в том историческом заседании ЦК, на котором было принято решение о вооружённом восстании. 25 октября избирается в президиум II съезда Советов. 26 октября этот съезд провозглашает Советскую власть и формирует новое правительство под председательством Ульянова-Ленина. Коллонтай становится членом правительства – народным комиссаром государственного призрения (то есть социального обеспечения). Тут они снова встречаются с Дыбенко: он в правительстве член военной «тройки», а с ноября – народный комиссар по военно-морским делам (на футуристическом языке того времени – наркомвоенмор). В это время и совершается их революционное сближение.

Революционность тут во всём. Ей сорок пять лет, ему двадцать восемь. Она – учёная дама с общеевропейской известностью, он – едва грамотен, бывший портовый грузчик. Она дочь генерала, он сын крестьянина (из той же, кстати, Черниговской губернии, где помещиками были Домонтовичи). В старой России они не имели даже шансов встретиться. Сблизить их могла только радикальная социальная перетряска. Поэтому их роман, разбивавший все традиционные представления о возможном и невозможном, стал символом революции. А для Александры Михайловны – ещё и попыткой осуществить идеал нового, коммунистического брака, основанного на принципах свободы чувств, равенства полов и братства трудящихся.

V

Но идеал оказался недостижим – ни в личной жизни, ни в социально-политической борьбе. 1917 год был для Коллонтай временем высочайшего политического и жизнетворческого взлёта; год 1918 – началом великих разочарований. В России настало время, когда, казалось, можно всё творить, на всё замахиваться, реализовывать любые мечты и утопии. Коллонтай с жаром берётся за дело: четыре месяца на посту наркома госпризрения наполнены подготовкой и изданием декретов, долженствовавших защитить права женщин и детей, разрушить устои старой «буржуазной» семьи и выработать принципы новой семьи, коммунистической – на основе пролетарского коллективизма, равенства полов, отсутствия домашней эксплуатации… Но всё разбивается о реальность: кругом нарастающий хаос, разруха, насилие. В стране хозяйничают несколько миллионов вооружённых озлобленных мужиков. Разгорается Гражданская война. Какое тут социальное обеспечение!