Три билета в кино

– Пойду учиться кулинарии, чтобы потом открыть свой ресторан! – твердо припечатал я и, хотя внутри все дрожало и живот противно сводило, распрямил плечи и упрямо посмотрел на отца.

– То есть будешь, как баба, прислуживать в фартуке и прогибаться под начальство в какой-нибудь столовке? – теперь презрительный взгляд достался мне, а потом отец выплюнул мне в лицо: – Может, еще под мужика какого ляжешь, чтобы он тебе ресторан прикупил?

– При чем тут это! – рявкнул я и понял, что от злости вышел из себя. – Почему у тебя все сводится к одному?!

– У меня все сводится к одному?! – проревел отец и схватил меня за грудки.

Удар, который последовал после, был такой силы, что лямки фартука порвались, а меня практически выбило из захвата отца, и я повалился ничком, миска с пюре, которую я задел, опрокинулась с грохотом и утянула за собой блендер. Когда я открыл глаза, первым делом увидел как раз его, как он висит на спиральном проводе и качается туда-сюда, а потом заметил, как расползается по полу пюре, мама тихо подвывала у стены и не пыталась вмешиваться. Я поднял взгляд на нависшего надо мной отца и понял, что вижу только левым глазом, а правый будто бы ослеп, меня это напугало. Но потом я увидел брызги крови на светлой дверце кухонного гарнитура. Сначала мелькнула мысль «Откуда тут кровь?», но потом я быстро связал ее с горящей бровью, из которой заливало правый глаз, мешая обзору. Отец потянулся снова схватить меня, но я увернулся, юркнул под стол и тут же выбрался из-под него за спиной отца, тот зарычал от ярости и резко развернулся в мою сторону, но терять было нечего: я уже открыл рот, заспорил с ним, и теперь все будет только хуже и хуже. Я рванул скатерть на себя, опрокинув празднично расставленный сервиз на пол между нами, раздался звон разбивающейся посуды и новый поток оскорблений, мама вжалась в стену, словно пыталась стать невидимой. Но отцу не было до нее дела, он наступил на осколки и с хрустом припечатал твердой подошвой тапка остатки фарфора и хрусталя, после чего угрожающе надвинулся на меня. Я знал, что мне конец: в его глазах было что-то, чего я не видел раньше, к ярости прибавилась жгучая ненависть, лицо приобрело совершенно безумный вид… Я развернулся и побежал. Малодушно бросил маму наедине с этим монстром, рванул входную дверь, понесся на шестой этаж так, будто за мной гнался сам дьявол, и к заветной двери подбежал практически на ощупь, потому что почти ничего не видел из-за заливающей глаза крови. Кнопка звонка не желала подчиняться, раздавались короткие тревожные трели, нормально прижать трясущийся палец к звонку не получалось, но дверь все-таки распахнулась, и я не глядя забежал в спасительное пространство.

– Хренасе! – раздался знакомый голос. – Это батя тебя так отделал?

– А кто еще? – прохрипел я, пока утирал кровь с глаз, и встретился взглядом с ошарашенным лицом Сашки.

– Господи боже! – вскрикнула Василиса, которая тоже вышла в коридор и, очевидно, не ожидала увидеть избитого меня.

– Странно, – попытался объяснить я, но в голове плыло. – Он ударил всего раз, но как-то неудачно, – я начал сползать на пол.

– Ядреный корень, – пробормотал Сашка и подхватил меня под руку, – опять вся хата в кровище.

Рядом задохнулась Василиса и подхватила меня под вторую руку, они потащили меня по коридору в сторону ванной, там усадили на бортик, и Василиса проворно разложила на стиральной машине аптечку, которая появилась словно из ниоткуда, а пока я смотрел, как плитки кафеля скачут перед глазами, Сашка неуверенно мялся в дверях. Василиса посоветовала ему замыть лужи крови в коридоре и не мешать, сказала тоже: лужи. Внезапно раздалась серия коротких яростных ударов в дверь, Василиса испуганно дернулась и попала ватной палочкой мне в глаз.

– Прости, прости, – испуганно зашептала она.

– Он пытается выбить дверь? – показался Сашка, который держал тряпку, испачканную красным, и немного раскачивался (или это происходило у меня в голове?), я попытался сфокусировать взгляд, но вышло не очень хорошо, и Сашка продолжал расплываться перед глазами.

– Скажи ему, что никого нет дома, – хихикнул я и начал зачем-то наматывать оборванную лямку фартука на палец.

В дверь снова застучали, а друзья в шоке наблюдали за моим смехом; возможно, я и правда слегка легкомысленно смотрел на эту ситуацию. Василиса испуганно всхлипнула.

– Сидите тут тихо, – решительно сказал Сашка.

Он швырнул тряпку на пол, Василиса хотела было возразить ему, но он резко кивнул ей и плотно закрыл дверь, а я продолжал смеяться и не мог остановиться, кровь полилась с новой силой и опять залила глаз, Василиса напряглась, ладонью накрыла мне рот и начала тревожно прислушиваться.

– Я знаю, что он у тебя!

Яростный голос отца раздался совсем рядом, и тут я вспомнил о маме, и смех как рукой сняло, я лишь надеялся, что он не тронул ее.

– Нашел его по кровавым следам? – голос Сашки казался совсем не испуганным, как был минуту назад, и я устало вздохнул: мне никогда не удавалась эта его бесшабашная смелость.

– Поговори мне еще тут, щенок!