Три факта об Элси

На фабрике многие женщины являлись на работу в таком же виде – никто об этом и не задумывался всерьез. Синяки из черных становились фиолетовыми, потом выцветали до зеленого и желтого, и ни слова не было сказано. Это было как надеть другую косынку или новые перчатки. Но рано или поздно наступало очередное утро, когда мужчина утверждался в своем праве собственности, и синяки снова становились черными.

Побои были не самым худшим. Хуже всего было ждать, когда это произойдет.

Поговорить с Бэрил пробовали все, даже Дот приезжала на день и всячески убеждала сестру. Но любовь, как бумажный самолетик, летит, куда ей хочется. Я уже убедилась, что она приземляется в самые невероятные места, а потом остается лишь нести это бремя остаток жизни.

Это продолжалось много месяцев. И никто не мог это остановить.

Пыталась даже мать – женщина, чей мир сузился до границ ее пухового одеяла. Однажды Ронни вошел в дом с сигаретой, картинно свисавшей с нижней губы. Мать Элси взяла подставку для писем и с размаху ударила его по лицу. Смятая телеграмма слетела на пол.

– Ее запереть надо, мать вашу, – бросил потом Ронни, вытирая кровь с разбитых губ. – Ей место в дурдоме. Помяните мое слово, я на нее заявление напишу.

– Ты не посмеешь. – Элси побледнела, а он только ухмыльнулся ей в лицо.

Кровь не унималась. В углу рта на клочке кожи висел вывернутый кусочек мяса.

– Ему в больницу надо, – сказала я. – Рентген сделать и швы наложить.

Было слышно, как тиканье часов съедает секунды.

– Мой отец его отвезет, – добавила я.

После возвращения папа назвал Ронни «весьма оригинальным молодым человеком» – единственный случай, когда отец вплотную приблизился к прямой критике.

Ронни потерял зуб и приобрел шрам в углу рта, исчезавший всякий раз, как он ухмылялся.

Джек по-прежнему смотрел в землю.

Я начала складывать газету, оставленную кем-то на скамейке, потому что у меня вдруг оказалось очень много энергии и было некуда ее направить.

– Мы не сидели сложа руки, Флоренс, – вдруг заговорила Элси. – Мы пытались помочь, но она ничего не желала слушать.

Я сворачивала газету первой полосой то наружу, то вовнутрь, стараясь понять собственные мысли.

– Значит, надо было сделать больше и остановить его.

– Не твоим делом было его останавливать, – возразила Элси.

– Если что-то расстраивает тебя, это расстраивает и меня! Даже Бэрил. Я была частью вашей нотной клавиатуры, F, помнишь?

Кажется, я снова перешла на крик: Джек и Элси озирались, не слышит ли кто.

– Того вечера не должно было быть! Нельзя было этого допускать! – Во дворе стало тесно от моего голоса.

– Какого вечера? – спросил Джек. – Что случилось?

Мои руки замерли, перестав сворачивать газету.

Это было как доставать что-то, закатившееся под диван: кончиками пальцев задеваешь, но схватить не можешь.

Я смотрела на Джека.

– Не помню, – прошептала я. – Забыла.

Я повернулась к Элси. Она смотрела на меня.

– Куда они деваются? Слова? Куда они уходят?

– Не знаю, – ответила она.

Газета по-прежнему была в моих руках. Сколько заголовков… Прогнозы погоды. Объявления. Статьи. Одни говорят одно, другие другое. Столько слов…

Я подняла глаза на Элси – мне требовалось, чтобы она нашла за меня эту историю.

– Это не ко мне, Фло, – отказалась она. – Меня там не было.

– Вы ничего не помните? – огорчился Джек. – О том вечере?

Я углубилась в газету. На первой странице была фотография – группа людей, стоящих вокруг длинного стола и смеющихся. По тому, как они стояли, становилось понятно, что они не знакомы друг с другом и фотограф просто снял их рядом.

– Помню, что там были и другие, – сказала я фотографии. – Я там не одна была.

– Кто еще там был? – подбодрил меня Джек. – Кого вы знали?

Элси посмотрела на меня.

– Клара, – вспомнила я. – Значит, она не повесилась, раз была там в тот вечер! Ее помню.

Элси смотрела куда-то мимо меня – не то в будущее, не то в прошлое. По выражению ее глаз я поняла, что этого не знает и сама Элси.

– Да, Клара там была, – отозвалась она наконец.

– Ну вот, – приободрился Джек. – Почему бы нам не спросить у Клары, что она помнит? Вы не знаете, где ее можно найти?

Мне не понадобилось спрашивать Элси – воспоминание пришло само, будто щелкнули выключателем в темноте.

И я со вздохом ответила:

– Клара в «Зеленом береге».

Хэнди Саймон

Хэнди Саймон затолкал ручку в папку с зажимом. После инцидента в сарае мисс Биссель настояла на регулярном пересчете подопечных по головам, и Саймон показался ей подходящей кандидатурой.

– Вы человек надежный, Саймон, – сказала она. – И на ваши подсчеты можно положиться.

Саймон был большим любителем все пересчитывать, но он никак не мог понять смысла подсчета стариков.

– А это чтобы знать, где кто находится, – объяснила мисс Биссель. – И не терять их из виду. Иначе кто знает, что они могут выкинуть. Сейчас повсюду всех пересчитывают.

– Правда?

– О да. В палате лордов, в супермаркете. Везде нужен глаз да глаз.