Три истории. Повести

Николай Петрович, заложив руки за спину, неспешно прошагал по комнате, изредка бросая взгляд на сидевшего с безучастным видом Задонского. Комната чисто убрана, обставлена хорошей дорогой импортной мебелью, На стене висят книжные полки, буквально заваленные книгами. В большой мебельной горке, растянувшейся практически на всю длину стены, помимо посудного отдела с фужерами, рюмками, стаканами, графинами – еще один огромный шкаф, тоже с полками: на них тоже книги – книги… Литература в основном представлена художественными произведениями. Отдельный стеллаж заставлен специальными медицинскими справочниками, учебниками, методичками, пособиями. Основу составляет, конечно же, судебная медицина. Часть литературы новая, иные книги уже с изрядно потертыми обложками. «Да, квартира хорошая, обставлена со вкусом. А ковер какой – чистая шерсть, идешь по нему и шагов своих не слышишь. Хозяин явно читающий, да и хозяйка, видимо, тоже. Только вот глава семьи явно не той тематикой в литературе заинтересовался», – размышлял Воронов. Обратил внимание Воронов вот еще на что: нет той кричащей и яркой, бросающейся в глаза, безвкусицы и безликой роскоши, которую он не раз видел у граждан-товарищей из криминального сообщества, где кругом, куда ни кинь взор свой, увидишь золотые и бронзовые изделия антиквариата, а на стенах подлинники гениальных мастеров-художников прошлого. Здесь же нет даже намека на такую пошлость. Отойдя от книжных запасников, присел на диван напротив Задонского.

– Вот мне в голову какая мысль пришла, – проговорил Воронов. – Вы же врач по профессии, давали на выпуске из института «Клятву Гиппократа», в частности, должны руководствоваться знаменитым его наказом, данным своим коллегам – «Primum non nocere!». Вроде правильно я произнес знаменитую врачебную фразу? Если ошибся – поправьте меня. «Прежде всего не навреди». Или уже забыли? Конечно, по сути дела, Вы не лечащий врач и больными не занимаетесь и уж кому вредить то – пациентов тю-тю. Но пациенты, в переносном, конечно, смысле и в контексте сказанного выше – это проведенные Вами экспертизы и исследования. Может быть, и не совсем удачное сравнение и выглядит примитивно, но ведь это так! Есть здесь и обратная сторона медали: каждый раз, выполняя ту или иную конкретную работу, Вы давали подписку, что не будете отказываться от дачи заключения или уж тем более, давать заведомо ложное! Вдумайтесь только! А Вы? Вы, Вениамин Валентинович, предали саму профессию врача и уже совершили тем самым главное преступление! – сказано это было с явным раздражением и волнением в голосе.

– Кстати, а это первый случай, когда Вы выдали следствию откровенный фальсификат или это уже формат постоянной практики? Теперь нам предстоит провести громадную работу по изучению всей Вашей деятельности на этой должности, в контексте вышесказанного.

– Николай Петрович, верьте мне или нет, но это впервые, Был загнан в угол, иного выхода просто не видел, пришлось пойти на неимоверный риск, – устало и безразлично ответил Задонский. – Старался сделать все возможное и невозможное, чтобы спасти организацию. Не суждено… Дураков много, умных гораздо – гораздо меньше. И еще маленькая ремарка, – слабая улыбка на лице стала чуть ярче. – Даже такие зубры своей профессии, как Вы, не могут не знать, коль уж на то пошло; присягали мы не наставлениям Гиппократа, а давали клятву Советского врача! Во так! Даже тут, в святой обители эскулапов, без политики никуда! Древнейшую традицию осовременили в угоду политическим пристрастиям! И поскольку о человеческой честности и профессиональной порядочности и чистоплотности у нас с Вами зашел разговор, скажите мне, уважаемый Николай Петрович; все ли Ваши коллеги так уж чисты душой и сердцем и выполняют безупречно свой долг по охране простых граждан от нежелательного элемента!? Вот-вот! Так что чаще глядеть в зеркало и не пенять на него, если физиономия кривая! Поверьте, это не про Вас, ничего личного! В общем, хватит об этом. Устал я неимоверно. Работайте…