Три креста

Но истязатель змей, как выяснилось, не читал даже «Собачье сердце», ибо повёл себя, как трамвайный хам. Он начал визжать, что не для того заплатил за змей сорок тысяч, чтоб они сдохли, а две паскуды остались живы. Все остальные черти с чертовками разделили его справедливый гнев. Они разорались так, что можно было подумать – Ирка и Света собственными руками убили этих несчастных змей и каждого чёртика обокрали на сорок тысяч.

– Ложимся на животы, – прошептала Ирка на ухо Свете, – мы, типа, умерли!

– Что за бред?

– Ложись, говорю, не то разорвут! Ты видишь – они обдолбанные!

И быстренько улеглись две девушки животами на пол, сделав упор на локти. Нечисть мгновенно стихла. К покойницам подошла босоногая худенькая чертовка с парой церковных свечек и зажигалкой. Неглубоко вставив свечки в попы Ирке и Свете, она их воспламенила – свечки, конечно же, а не попы, после чего зашла спереди, повернулась, поставила одну ногу на большой палец и пробасила:

– Я, типа, поп!

Двум дамам пришлось по очереди лизнуть её не особо чистую пятку. Кто-то включил в телефоне запись церковной заупокойной службы. Оставив воющий телефон лежать на диване, черти пошли курить на балкон.

– Что всё это значит? – спросила Света, морщась от боли – горячий воск со свечи стекал ей на задницу.

– Госпожа судья по праздникам ходит в храм на Кропоткинской, чтобы постоять рядом с мэром, премьер-министром и президентом, – тихо сказала Ирка, – сынка таскает с собой. Вот он и стебётся! А остальные – также дети чиновников, засмотрелись на это до тошноты. Несчастные дети!

– Мрази! Чтоб они провалились! – стонала Света, – убью!

Ей было очень обидно, стыдно и больно. Бедные детки, вернувшись, выключили поповский вой, выдернули свечки из попок осатаневших тётенек и велели им выметаться, пока ещё не похоронили.

– Деньги гони, недоносок! – взбычилась Ирка, шустро натягивая трусы на склеившуюся попу. Губитель змей заплатил, как было условлено, и уборщицы, торопливо одевшись, с огромной радостью убрались из адской квартиры. Было уже двенадцать часов.

– Как думаешь, Ирка, он меня всё-таки позовёт, когда госпожа судья будет дома? – спросила Света, заводя двигатель «Мерседеса».

– Это вопрос риторический, ты сама понимаешь, – вздохнула Ирка, – мне тебя очень жаль, но годика три тебе посидеть придётся.

– Ну нет, никогда, – выдохнула Света и дала старт, – пусть Ритка ещё что-нибудь придумает!

Выехав за шлагбаум, «Мерседес» плавно влился в медленную ночную реку машин. Через пятьдесят минут он остановился перед подъездом Ирки. Напарницы пожелали друг другу спокойной ночи, поцеловавшись в щёчки, и пианистка пошла домой. «Мерседес» умчался.

Выйдя из лифта, Ирка вдруг обнаружила на площадке старшую дочь Виктора Васильевича. Наташа курила, что было ей без большого стресса не очень свойственно. Её руки слегка дрожали. За дверью её квартиры слышались крики. Виктор Васильевич матерился, его жена причитала, а Дунька плакала.

– Что случилось? – с испугом спросила Ирка. Наташа, сплюнув, взглянула на неё так, будто заподозрила в краже. Потом ответила:

– Дунька водочки нажралась.

– Что ты говоришь? – прошептала Ирка, – её ведь даже от запаха алкоголя всегда тошнило!

Наташа с быстрой усмешкой ещё раз сплюнула.

– Так и есть. Но она опять застукала Лёньку с Женькой. За гаражами. Вот так.

Ирка провела ладонью по лбу. У неё внутри возник страшный холод. Она не знала, что говорить.

– А тут ещё у отца на работе начались крупные неприятности, – продолжала Наташа, – умер больной, который не должен был умереть. Папа – ни при чём. Но его хотят сделать крайним.

– Я понимаю, – тихо сказала Ирка, и, выдернув из кармана ключи, направилась к двери своей квартиры. Она решила Женьку убить. Голыми руками. Просто вот придушить к свинячьим …, и всё. А потом – повеситься. Эта мысль казалась великолепной. Ключ долго не попадал в замочную скважину.

– Ты себя плохо чувствуешь, что ли, Ирка? – осведомилась Наташа, видимо, испытав неловкость за свою холодность.

– Я никак себя вообще не чувствую. Я подохла. Меня отпели.

Распахнув дверь, Ирка быстрым шагом вошла в тёмную квартиру и пробежалась сперва на кухню, а затем – в комнату. Она всюду била по выключателям кулаком, и вспыхивал свет. Риты дома не было. Женька делала вид, что спит. Взглянув на неё – на этого ангелочка с бледной мордашкой, который сладко сопел своим тонким носиком, подложив ладони под щёчку и высунув из-под одеяла неотразимые ножки, Ирка очень отчетливо осознала, что не способна ни придушить её, ни повеситься. Тем не менее, что-то сделать было необходимо. Сбегав в комнату Риты, Ирка нашла у нее бутылку «Мартини». Высосав её всю, до последней капли, она уселась за фортепьяно. Стала играть. В без четверти три её забрала полиция. Дверь, конечно, открыла Женька.

Глава двадцать вторая

Спортивное состязание