Три меча

И ради будущего стоит возносить молитвы,

Чтоб будущие поколенья не погрязли в лени».

Конфуций смог сам засов ворот столицы бы поднять,

Но прославляться мудрец своей силой не желает.

Тот только, кто победу долго способен удержать,

В отличье от всех, свою силу слабостью считает.

22. Секрет влияния

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Янь Юань учеником был у Конфуция любимым,

Однажды от него уйти просить стал разрешенья,

Он был средь всех учеников наставником ценимым,

Конфуций в сердце скрыть не мог такого огорченья.

Его спросил печально он: «Куда пойдёшь отсюда?»

– «Хочу я в царстве Вэй преподавать ваше ученье».

– «Но в царстве ожидают все, вот-вот возникнет смута.

Зачем тебе со всеми там испытывать лишенья»?

– «Я слышал, царь в расцвете сил там правит самовластно,

О своенравии его идёт молва в народе,

Там жителям страны всей стало жить не безопасно,

Людей убитых в царстве – точно хвороста в болоте.

Не думая, на смерть он шлёт людей всех без разбора,

Бездумно тратит силы царства, без страха ошибиться,

А недовольных выявляет всех ищеек свора,

Народу не к кому там в произволе обратиться.

Хочу, в стране чтоб злодеяний люди не вершили,

Всех угнетённых чтобы не оставляли без приюта.

Учитель, ведь от вас я слышал, как вы говорили:

«Покинь страну, порядок где, иди туда, где смута».

Хочу я страстно разделить несчастье с тем народом,

Злодея может укротить даже совет полезный,

Стекаются больные же к аптекарским все воротам,

Хочу, чтоб это царство излечилось от болезни.

– «Боюсь, что тебя казнят там! – Конфуций восклицает, -

Ты ошибаешься в подходе. Ведь моё ученье

Объединенья однородного не допускает.

Ведёт ведь смута к скорби, а от скорби нет спасенья.

Везде ведь разделенье рода к множеству приводит,

А где есть множество, там возникает беспорядок.

Всех беспорядок от правдивого Пути уводит,

Где к Истине пути нет, наступает там упадок.

В себе самом берёг человек древности ученье,

Затем хотел, чтоб и в других ученье сохранилось,

Как можешь с деспотом вступать ты по вопросам в пренья,

Когда учение и в тебе самом не утвердилось?

Ты разве знаешь, как расточать нужно добродетель?

Откуда в нашем мире появляются все знанья?

Как может повести себя с тобой твой благодетель?

И как достичь с непримиримым в споре пониманья?

Обычно расточают благодетель из-за славы,

Из-за соперничества появляются все знанья.

Друг друга ради славы вытесняют – это нравы,

Орудие соперничества всех – это познанье.

Зло это есть, и прибегать к нему совсем не стоит,

Но если верностью и добрым делом обладаешь,

Характер человека ты, как распознать, не знаешь.

То вряд ли намеренья он тебе свои откроет.

И если с деспотом общаться станешь напрямую,

Где милосердье, справедливость лишь укором будут,

Ошибку все против тебя использует любую,

Напомнить при расправе с тобой это не забудут.

И помни, что твои достоинства возненавидят,

Ведь там, где зло есть, проявленья доброты не любят,

При проявленье доброты любой тебя обидит,

Я за тебя страшусь, что в царстве том тебя погубят.

А если добродетельным твой царь вдруг претворится,

И скажет, что решил закрыть путь к власти всем порочным,

И твоё сердце покорит. Ведь может так случиться?

Ты станешь сам средь представителей зла полномочным.

Ты будешь подражать ему в речах и всех поступках,

Тебе придётся приспосабливаться в поведенье,

Ты даже в своих мыслях потеряешь счёт в уступках,

Ведь это – то же, что спасать водой – от наводненья.

Молва ведь многих мудрецов жалела и любила,

Того осудят все, кто деспота слугой стать вздумал,

Ведь слава, как нажива, многих мудрецов сгубила.

И всё же попытайся мне сказать, что ты задумал».

– «А что, нельзя со всей прямотой действовать, но скромно,

Усилья прилагать все, оставаясь себе верным,

Неужто не способен страной править царь бескровно,

И можно попытаться изменить его, наверно».

– «Нельзя, – сказал Конфуций, – царь ведь щедро силы тратит,

И в настроенье переменчив, кто ему перечит?

Любое чувство подавлять ему уменья хватит,

Свой насаждая произвол, свои лишь ценит речи.

И добродетелью владеть он просто не способен

Ведь будет всё равно ему, что б не сказали люди.

Он не изменится, найдёт путь, что ему удобен,

Хоть внешне согласится, раскаяния не будет».

– «Тогда начну я, оставаясь твёрдым, пресмыкаться,

Своё лишь буду говорить, чтоб дурачком считали,

При том на добродетель древних буду лишь ссылаться,

Последователем древних меня чтоб называли».

– «Нельзя, – сказал Конфуций, – слишком замыслов уж много,

Не избежать тебе в заискиванье осужденья,

Когда мерилом обладаешь, тебя судят строго,

Неправильное о себе у людей сложишь мненье.

Учиться если нет у собеседника желанья,

То будет очень трудно научить ему чему-то,

Ты не окажешь никакого на царя влиянья,

Лишь за приспешника сойдёшь, когда поднимут смуту».

– «Тогда мне нечего сказать, прошу у вас совета»,

Сказал Ян и в поклоне пред Конфуцием склонился,

С печалью удостоил тот ученика ответа,

И к изложенью своего ученья обратился:

– «Поведаю, как сможешь в клетку царскую проникнуть,

Гуляя, равнодушным к царской славе оставаясь,

Пой – если сможет слушать, и в твои идеи вникнуть,

Умолкни – если станет издеваться, забавляясь.