Три секрета под одной крышей

– Не знаю. Я тоже не понимаю, зачем это нужно. Просто люди и сами боятся бомбёжек. Все были в панике. Носились по улицам как сумасшедшие, искали чёрные шторы для затемнения, переживали, хватит ли на всех бомбоубежищ. Вы, наверное, не знаете, вы тогда уже уехали в эвакуацию… Но в тот день, когда объявили войну, сразу после того как по радио передали речь мистера Чемберлена, в Лондоне включились сирены воздушной тревоги. – Молли закрыла глаза, вспоминая тот жуткий день. – Одна женщина с нашей улицы… Она бежала в бомбоубежище и всю дорогу кричала. Я о ней совершенно забыла, а теперь вспомнила. Мама считала, что Берти точно взбесится, когда начнутся бомбёжки. Так она говорила. Но мне кажется… – Молли с трудом сглотнула. – Мне кажется, она просто хотела избавиться от всего, что не жизненно важно. Потому что никто не знает, что будет дальше.

– И вы сбежали, чтобы его не усыпили?

– Да. – Она на секунду замялась, но всё же решила рассказать Джону и Роуз то, о чём не осмелилась рассказать девочкам в поезде. Всё-таки Джон рассказал ей, как их предал отец. Это очень тяжёлая, горькая правда. Значит, и Молли скажет им правду. – Но Тома я не забрала. Это наш кот. Он выскочил из корзинки по дороге к вокзалу. Мама собиралась усыпить и его тоже, но мне пришлось его бросить. Я бы точно его не догнала.

Роуз смотрела на неё широко распахнутыми глазами, прижимая к груди своего рыже-коричневого плюшевого котёнка. Молли стало так стыдно, что она отвела взгляд:

– И я не знаю, что с ним стало. – Она принялась нервно вертеть пуговицы на кофте, только чтобы не смотреть на ребят, а потом вздрогнула от неожиданности, когда Роуз подошла и обняла её за шею. Никто не обнимал Молли, с тех пор как она тайком вышла из дома уже почти две недели назад. Молли замерла точно статуя, боясь пошевелиться. Ей так не хотелось, чтобы Роуз разжала руки.

Глава девятая

В течение следующих недель Молли не раз убедилась, что путешествовать компанией гораздо приятнее, чем в одиночку. И дело не только в том, что всегда есть с кем поговорить. Ночи становились всё холоднее, но если теснее прижаться друг к другу, то спать в амбарах и садовых сараях – а однажды и вовсе под крыльцом крикетного павильона – не так уж и плохо. Обычно Роуз ложилась посерединке, Молли и Джон – по бокам от неё, а Берти плюхался сверху, вытянувшись поперёк на всех троих. Когда Джон и Роуз жили у Кемпов, их заставляли работать на ферме: кормить кур и собирать яйца, – и теперь эти навыки очень им пригодились. Джон объяснил Молли, что куры не всегда несутся в положенном месте, и если как следует поискать в траве вокруг курятника, то можно найти яйцо или даже пару яиц. Сначала Молли не видела в этом смысла – во всяком случае, для себя: она никогда в жизни не стала бы есть яйца сырыми, – но у себя в школе Джон состоял в скаутском отряде и умел разводить костёр и готовить еду на огне. Он научил Молли запекать яйца в золе от догоревшего костра.

И, в отличие от Молли, его вовсе не мучила совесть из-за краж. Джону всё виделось так: они ещё дети и о них должен кто-то заботиться. Но поскольку никому до них дела нет, они заботятся о себе сами, и иногда это подразумевает: надо взять что-то без спроса. Свою точку зрения он объяснял вдумчиво и убедительно, и в его изложении всё казалось вполне логичным. Но по ночам, наедине со своими мыслями, Молли всё-таки сомневалась в его правоте. Впрочем, она каждый раз убеждала себя, что Джон прав. Без него Молли и Берти, наверное, давно бы уже умерли с голоду.

Но они всё равно голодали, все четверо. И чем холоднее становилось на улице, тем сильнее хотелось есть. Сентябрь выдался солнечный и теплый, а в октябре зарядили дожди, затяжные холодные ливни, а значит, теперь Молли, Джону, Роуз и Берти придётся ходить промокшими и продрогшими постоянно. Берти заметно прихрамывал: от вечной влажности у него распухли подушечки лап, кожа на них стала нежной и очень ранимой. У Молли совсем развалились ботинки, и ей пришлось надеть летние сандалии, в которых ноги промокали мгновенно.

Молли тратила деньги очень экономно, буквально по пенсу за раз – на хлеб или печенье, – и, пока она расплачивалась у кассы, Роуз потихонечку прятала в рукав коробок спичек. Но теперь они обе стали такими оборванными и грязными, что продавцы сразу же напрягались, как только они заходили в магазин, и не сводили с них бдительных глаз. В общем-то, Молли их понимала. Мама, наверное, и вовсе бы не впустила их с Роуз к себе в магазин. А если бы и впустила, то Стелла уж точно ходила бы за ними по пятам и следила, чтобы они ничего не украли.