Три смерти Ивана Громака

Палаш молодого воеводы Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, изгнавшего из-под Москвы войска самозванца Лжедмитрия II; сабля походного есаула Донского казака Андрея Ешпрекова, пожалованная ему лично императрицей Екатериной II в 1777 году; золотая сабля героя Отечественной войны 1812 года генерал-майора Якова Петровича Кульнева с надписью за «Храбрость»; шпага генерал-майора Ивана Николаевича Дурново, на стыке XIX–XX веков возглавлявшего Комитет министров Российской империи; офицерская морская сабля князя Николая Сергеевича Щербатова, бывшего до революции директором Исторического музея, а с приходом советской власти разжалованного в завхозы; сабля императора Наполеона, жезл его маршала Луи Николы Даву, морской палаш короля Швеции Карла Юхана XIV, дуэльный набор генерала Виктора Леопольда Бертье…

Но Громака больше остальных впечатлил отдел книжного фонда.

«Да тут работы непочатый край! – прикидывал он. – Целых 200 тысяч томов… Жизни не хватит, чтобы прочитать».

Первые издания важнейших исторических документов; первые и прижизненные издания произведений выдающихся ученых и писателей; конфискованные и запрещённые издания; редкостные книги, напечатанные в небольшом количестве экземпляров… На многих из них экслибрисы[80] и пометки владельцев…

«Эх, нырнуть бы сюда хотя бы месяца на три!»

* * *

Иван так впечатлился, побывав в уникальном книгохранилище, что, покинув его, побежал в ближайший книжный магазин и купил подарки детям.

Валерке достались «Кортик» и «Бронзовая» птица Анатолия Рыбакова, между прочим, тоже уроженца Украины, из Черниговской губернии, а Светлане – «Честное комсомольское» великолепной Агнии Кузнецовой.

Не обделил Громак и себя.

Ранее он слышал немало отзывов, в том числе и нелестных, о романе «Тля» Ивана Швецова, командовавшего в годы войны разведывательно-диверсионным отрядом, и очень хотел составить о вызвавшем в обществе столько споров произведении собственное мнение.

И вот наконец удача.

Свежий томик издательства «Советская Россия».

Ура!

* * *

Но главный сюрприз ждал Ивана впереди.

Ночью…

Неизвестные «выкрали» его прямо из гостиницы «Россия». Супруга попробовала кричать, протестовать и размахивать руками – да где там!

Её аккуратно взяли под руки и усадили на койку.

– Прошу не возмущаться, гражданочка, таков приказ генерала, – внушительно произнёс один из непрошеных гостей, по всей видимости, главный в этой странной компании. – К утру вернём. В целости и сохранности.

Ивана усадили в такси и повезли в неизвестном направлении.

Поначалу он ничего не мог понять, но вдруг, приглядевшись, начал находить в лицах «похитителей» знакомые черты…

«Они или нет? Двадцать лет прошло! Но неужели, и я так изменился?»

– Что же ты, Иван, всё время с комсомольцами да с добровольцами, а нас, танкистов, игнорируешь, как будто за людей не считаешь? – повернувшись к Громаку, тем временем весело поинтересовался тот, что сидел впереди, – именно ему пришлось «успокаивать» Валентину Сергеевну.

Чёрт, это же Костя!

– Еле-еле нашли тебя, братец! – вторит сосед слева. Чёрт, да ведь это же Володька! – Сам заместитель командующего Забайкальским военным округом приказал доставить ему старшего сержанта…

– Старшину, – осваиваясь, подыграл боевым товарищам Иван.

– Старшину Громака, а тот как в воду канул… Мы всю «Прагу»[81]

на уши поставили, а он с жёнкой в номере укрывается…

– Придётся немедленно провести с тобой воспитательную беседу! – открывая на ходу шампанское, пробурчал сосед справа – Павел. Это с ним вместе воевал Иван в последние дни войны – в танке с надписью «На Берлин!» – У тебя машина оборудована, товарищ таксист?

– Так точно, – улыбнулся тот, не отводя взгляда от дороги. – Всё как положено.

– Выдели-ка нам парочку гранёных.

– Увы, пары нету. Только один.

– Ничего. Справимся! Не подерёмся…

– Стоп, братцы, – неожиданно запротестовал «пленник». – Что вы там несли о Забайкалье?

– А… Докладываю, товарищ гвардии старшина: вас желает видеть первый заместитель командующего Забайкальским округом, генерал-лейтенант танковых войск, дважды герой Советского Союза товарищ Фомичёв. Всё ясно?

– Ты что? Сам Михаил Георгиевич, командир 63-й гвардейской танковой бригады?

– Ну да… Мы же с ним вместе Берлин брали, – напомнил Виктор.

– Какая честь, братцы, какая честь… – только и мог выдавить Громак, ровным, чуть ли не строевым, шагом направляясь к щедро сервированному ресторанному столу, во главе которого восседал настоящий (не свадебный, как это у нас часто бывает) генерал.

– Ваня, родной? И даже не седой! Сколько ж тебе лет, парень? – заключая бойца в крепкие объятия, спросил фронтовой комбриг.

– Сорок, – ответил Громак и честно пояснил: – Через три дня стукнет сорок один!

– Совсем ещё молодой. Даже завидно… Ну, садись, дорогой ты мой человек. Пей, закусывай… А помнишь?…

– Всё помню, товарищ генерал-лейтенант. От первого боя до последнего. Каждого погибшего товарища, каждый взятый город, каждого лично убиенного фрица.

– Штрафную герою… Ура, товарищи!

Кто выкрикнул эти слова? Да и так ли это важно? Ведь в ответ прозвучало дружное и искреннее:

– Ура!!!

* * *