Три смерти Ивана Громака

И, как всегда, несвоевременно, ибо Украину накрыла очередная волна страшного голода. Может быть, даже более лютая, чем все предыдущие и потенциально более свирепая, чем прошлогодняя, которая, кстати, унесла жизни сразу двух маленьких Громаков – двойняшек Саши и Тани, родных брата и сестры нашего главного героя.

А ведь в семье имеются и другие дети!

Как избавить, уберечь их от печальной участи?

Отдать в детский дом, недавно открывшийся в соседнем селе?

Кого? Всех или, может, только одного-двух?

Коленька – совсем маленький, без родителей долго не протянет…

Серёга почти взрослый, ему скоро четырнадцать, может обеспечить себя сам…

Марии – двенадцать. Она – главная помощница матери, порядок держит в доме…

Остаётся… Ваня!

Но как оторвать от себя родную кровинку, как?

2

В силу различных обстоятельств, складывающихся в основном из-за постоянных реформ, резво осуществляемых молодой советской властью, деревня Новоспасовка то пребывала в одном административно-территориальном образовании с вотчиной Громаков, то вдруг оказывалась совсем в ином.

Первый раз Ногайский район был реформирован в декабре 1925 года. При этом одна часть населённых пунктов отошла к Коларовскому, а другая – к Бердянскому району Мариупольского округа Донецкой губернии.

А 15 сентября 1930 года его и вовсе ликвидировали.

Однако на судьбы наших персонажей это пока никак не повлияло…

В тот горячий июньский денёк девятилетний Ваня, только в прошлом году научившийся плавать, с раннего утра не вылазил из Лозоватки – речки-невелички, впадающей в Азовское море. Нет, он не просто развлекался – ловил по норам раков.

Какая ни какая, а еда, пища!

Так вот…

Выбравшись на берег в очередной раз, чтобы избавиться от добычи, временно замотанной под резинку семейных трусов, мальчишка заметил на горизонте долговязую фигуру тётки Фёклы (по-местному – Феньки) – младшей сестры матери, и, бросив членистоногих в плетёную кошёлку, дно которой было заранее устлано сочной и свежей крапивой, поспешил ей навстречу.

– Ванечка, родной… – не имевшая своих детей Фёкла Ивановна нежно прижала к себе голое и мокрое детское тельце и… разрыдалась.

– У нас что-то случилось? Опять кто-то умер? – подозрительно покосился на тётку малец.

– Нет, родненький… Пока – нет.

– Так чего же вы плачете? – удивился Ваня.

– Тебя жалею!

– Меня? Посмотрите, какой я сильный, какой ловкий – вон сколько «клешняков» налопатил: на всех хватит! – похвалился мальчуган.

– Вот и хорошо, родненький. Возьмёшь их с собой – в детдом, там есть столовая; отличные, опытные повара… Они раков сварят и раздадут детишкам!

– Какой детдом, тётя Фёкла? У меня семья! Мать-отец, всё как положено, – удивился Иван.

– Сгинул Гриша на чужой земле, так что папки у тебя нет больше нет – забудь! А Лена… Она сама попросила меня об одолжении. В доме не осталось ничего съестного, а там, хоть худо-бедно, но завтрак, обед, ужин… Режим! Поправишь здоровье – и вернёшься. Ненадолго это…

– Правда?

– Правда, сынок… В Новоспасовке, кстати, тоже есть река – Берда. Там всякой живности не меньше, чем в Лозоватке. Будет где заниматься тебе любимым делом.

– Что ж, если так нужно… – В глазах подозрительно защипало, но мальчуган крепился: немаленький уже, чай.

– Я тебя оставлю возле входа, а сама уйду, – продолжала тётка. – А ты скажешь, что остался один… Мол, все давно умерли от голода – спасите-помогите… Пройдёт совсем немного времени, и мы тебя заберём.

– Обещаете? – мальчуган пристально посмотрел на Фёклу Ивановну.

– Обещаю!

Иван отдал тётке кошёлку и следом за ней невесело поплёлся в Новоспасовку…

Через несколько лет, когда начнёт устанавливать свои знаменитые рекорды прославленная советская лётчица Полина Осипенко, (в девичестве – Дудник) об этой приазовской деревне узнает вся огромная страна. Да что там страна – целый белый свет! Ведь именно здесь ей суждено было родиться. В далёком уже 1907 году…

Но это случится потом. Пока же Новоспасовка была обычной, ничем не примечательной деревушкой…

* * *

Жизнь в детдоме как-то сразу не заладилась.

Вольнолюбивой натуре Ивана Громака претило всё: ранний подъём, обед по расписанию, отбой, надоедающие постоянными нравоучениями воспитатели, высокомерные девчонки, но более всего почему-то – экскурсии, совместные походы и прочие организованные мероприятия. На побережье Азовского моря, на Корсак-могилу[3] и даже в Махноград, как местные жители в разговорах между собой в шутку называли столицу анархистов Гуляй-поле, куда воспитанники добирались на новеньком автобусе, пожалованном именно для таких целей сочувствовавшим сиротам руководством недавно созданного районного автопредприятия.

Нет, интересно, конечно, всё это посмотреть, кто же спорит? Но только не тогда, когда идёшь строем, да ещё всё время слышишь от воспитателей: «Туда не ходи, сюда нельзя!»

Тьфу на вас, малохольные!!!

Единственными, кто хоть как-то согревал, радовал иногда его израненную детскую душу, оставались немногочисленные друзья-приятели. Такие же, как он сам, хулиганы-сорвиголовы.