Три Царя (СИ)

— Отверженный, — продолжала она мужским голосом, игнорируя Сырника. — Столько шума вокруг одного эксперимента. Столько слов, и ты даже им не оказался. Твою плоть даже не используешь, слишком уж прокаженной гнилью пахнешь, а вот аури я заберу. Принесу госпоже, она найдет ему применение.

Могильный дух практически поглотил лицо Балдура, как на удивление обоим, лежа в луже собственной крови, что растекалось из его черепа, он открыл один единственный глаз. Взор, молнией врезался на убийцу. Взор полный ненависти и ярости. Окровавленный взор. Затуманенный неистовством, что говорил лишь одно — убивать!

— Балдур! — не смог сдержаться Сырник.

Лицо убийцы внезапно изменилось, а болотная масса, завизжав как побитый кот, метнулась в дальний угол и сжалась в комок, постанывая. Женщина стиснула зубы, вцепляясь взглядом в глаз человека.

Что это? Откуда такая ярость? Среди её жертв были и те, что не собирались расставаться со своей шкурой без схватки, но такой неистовости?! Такой она не видела даже свою госпожу.

Она надавила сильнее на голову, желая выдавить тот самый глаз, а затем размозжить его по полу. Как он посмел? Как он смотрит на меня? Как он всё еще жив?

Человек выхаркнул болотную массу и криво улыбнулся.

— Балдур! — заорал Сырник во весь голос. — Вставай, паскуда прокаженная!

Она не выдержала. Женщина занесла револьвер человека над ним и, стиснув зубы, нажала на курок. Револьвер ревел до тех пор, пора сухим стуком не прозвучал боек оружия.

***

Уже ставший привычным шум морским волн, что бились о камни, у самого берега остались позади. Бесцветное солнце в своем зените нещадно припекало в спину, а шершавый песок хрустел под ногами, растираясь об асфальт.

В который раз оказавшись в этом месте, Балдур, открыв глаза, сразу сорвался с места. Он в мгновение покинул берег, пока песок вновь не пытался им овладеть. Обрывистые, словно вырванные из земли сорняки, дома так же парили в воздухе, разваливалась слой за слоем.

Он чувствовал чьё-то присутствие. Яркое, звонкое и острое ощущение разрывало его изнутри и направляло компасом к неизвестной цели. Балдур оказался среди пустых улиц полиса, правда не мог сказать какого именно. Он мог поклясться, что когда-то бродил среди этих улиц. Он узнавал камни, помнил травинки, но память об этом месте, зарылась глубоко в недрах его сознания.

В момент перед ним буквально обрушилась с небес одна из построек. Обычный жилой двухэтажный дом с потёртыми временем стенами и выбитыми ветрами окнами. Балдур, не задумываясь, выбил плечом дверь, благо старый замок давно проржавел и буквально сыпался в пыль.

Воздух был спёрт от прелости и плесени. Старая мебель вывернута наизнанку и разбросана по всему этажу. Мясистые стебли папоротника прорастали сквозь деревянный выцветший паркет. В углу комнаты покоилось выбитое из рамки фото семьи, лица которых не были ему знакомы.

Балдур ощутил, как внутренний компас вновь зашевелился, и беззвучный голос позвал его издалека. Не раздумывая, он побежал, выпрыгивая через открытое окно. Дома одни за другим стали рушатся и падать на землю. Ему приходилось уклоняться от булыжников, острых камней и стекла, в то время как осколки по новой «заселяли» опустевший полис-призрак.