Три цвета белой собаки

Проснулся в худшем состоянии, чем днем, но я уже знал рецепт — еще бутылочка «Клико». Побрел к холодильнику, предвкушая, как через десять минут испытаю чудесное превращение, как в меня вольются жизненные силы. Вторую бутылку шампанского я выпил быстрее, чем первую. Эффект не заставил себя ждать: голова перестала болеть, тошнота исчезла. Появился кураж, в голову полезли мысли: что делать с Малышевым, какова его цель, кроме денег, почему он ждал больше пяти лет, чтобы нанести удар? Ответов пока не было, нужно с Оксаной поговорить, а ее нет.

Как и после первой бутылки, я впал в полудрему. Лежал на кровати, вытянув руки вдоль тела, наслаждался кайфом. Вспоминались «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева — у меня, так сказать, буржуазный вариант: вместо портвейна французское шампанское.

Очнулся, когда уже стемнело. Попробовал повернуть голову — и застонал от боли. Она была какой-то не такой, как днем, — в голову словно вбивали раскаленные гвозди, то в лоб, то в висок, то в переносицу. Ужас сковал тело: что будет завтра? После всего, что я выпил, как мне пережить завтрашний день? Я лежал, покрываясь ледяным потом и не зная, что предпринять. А что, если перехитрить организм — оглушить себя коньяком, проспать до утра, а там уже приводить себя в порядок. Мне показалось, я нашел гениальное решение: пока организм будет переживать похмелье, я буду спать. То есть я просто просплю самое неприятное. Как я здорово придумал!

Я воспрял духом, встал с кровати, промаршировал в гостиную, нашел бутылку коньяка и щедро налил себе бокал…

Оказывается, я вырубился прямо на диване в гостиной. Проснулся от рвотных позывов, со стоном помчался в туалет, однако из меня ничего не хотело выходить. Желудок выворачивало наизнанку, я корчился над унитазом, от тошноты, казалось, сейчас упаду в обморок. Вспомнилось, что прекрасный артист Даль умер, захлебнувшись во сне блевотиной в гостинице на Крещатике.

Я попал в страшный алкогольный водоворот: без выпивки очень плохо, когда выпьешь — легче, но потом еще хуже. Я выполз из туалета, держась за живот и соображая, что делать. На дворе ночь, шампанское закончилось, крепкие напитки отверг с ходу, не смогу даже пригубить, от мысли о коньяке начинало выворачивать. Решил удалить жажду пивом, откупорил бутылку и жадно выпил из горлышка прямо у холодильника.

И тут наступил пипец. Внезапно сорвался сердечный ритм. Пульс зашкаливал, сердце билось со страшной скоростью, но с нарушенным ритмом, как попало. Мерцательная аритмия плюс море выпитого алкоголя.

В панике я упал на диван, боясь пошевелиться. У меня и раньше бывали такие приступы, но гораздо слабее — при стрессах, физических перегрузках. Такой силы приступ со мной впервые. В аптечке были таблетки, которые помогали, но страшно было встать и пойти за ними. Каждую секунду казалось, что следующего удара сердца я не услышу. Лежал весь мокрый, в холодном поту, пытаясь задержать дыхание и остановить приступ. Бесполезно. Наконец, собравшись с духом, поднялся, пошатываясь, подошел к аптечке, заглотил две таблетки и рухнул на диван. Сергей Михайлович, мой врач, дал схему: две таблетки сразу, через два часа еще две и перед сном одну. Я лежал и ждал действия первой дозы. Было очень страшно, дыхание прерывалось, мысли о смерти подавили мысли и о работе, и о мстительном Малышеве. Ничего больше не было важным. Ничего, кроме моего сердца, бьющегося, как заяц в капкане, испуганно, заполошно.

Никогда в жизни не забыть мне те мучительные часы. Первая доза не подействовала, засадил еще две таблетки (видел бы меня сейчас Сергей Михайлович!) и снова, обливаясь холодным потом, думал о жутком конце, о Косте, Лизе, Вячеславе, Ане и Оксане. Прошло еще два часа — я по-прежнему чувствовал себя на грани жизни и смерти. Что делать? Пить по схеме пятую таблетку? Ее надо пить перед сном, а сейчас 5.30 утра, что делать? Я задыхался, пора, пожалуй, «Скорую» вызывать.

Решил позвонить Лизе. Дочка долго не отвечала, но вот, наконец, встревоженное:

— Папа? Что случилось? — Хорошо, она не выключила на ночь телефон.

— Аритмия сильная с мерцалкой, выпил таблетки — не помогает. Собираюсь «Скорую» вызывать, — сказал я.

— Папа, говори громче, ничего не слышно!

А мне казалось, я почти кричу.

— Аритмия и мерцалка, «Скорую» буду вызывать! — закричал в трубку.

— Жди меня, я сейчас приеду.

Я посчитал, что она будет через час, но звонок в дверь раздался через сорок минут. Значит, мчалась как сумасшедшая.

Держась за стену, добрался до двери. На пороге стояли Лиза с Аней, подхватили меня под руки и повели к кровати, аккуратно уложили. Сразу притащили тонометр — а я и забыл давление измерить.

— Зашкаливает, — озабоченный голос Ани, — двести двадцать на сто шестьдесят. Вот давай капельки капну на язык. — Я послушно открыл рот, на язык капнуло что-то горькое. — А потом выпьешь спазмалгон. — Анин голос успокаивал.

— Сил уже нет никаких, Лиза, вызывай сразу реанимацию! — взмолился я.