Три цвета белой собаки

Ночью я ворочался с боку на бок, не в силах самому себе признаться, что решение уже принято. От сладкого ужаса обмирало сердце, судорогой сводило живот. Я раз пять бегал в туалет, раз десять открывал-закрывал окно, то задыхаясь от духоты, то дрожа от ночной свежести. Навсегда переехать в Лондон! Да не просто переехать, а угнездиться в элитном районе Мэйфэр, завтракать в респектабельных ресторанах, небрежно кивая официантам — мол, мне то же, что и всегда. Раскланиваться с аристократической публикой, читающей утренние газеты под первую чашку кофе. Выходить на вечернюю прогулку с любимой женщиной и нашей собакой — первым делом надо обязательно завести собаку! Рыжий дурашка спаниель будет носиться по соседским клумбам, мы с Евой будем счастливо хохотать и предлагать таким же благополучным соседям совместно распить в качестве извинения бутылочку отличного виски…

А как же Аня и Лиза? Что я им скажу? Как только в своих мыслях я доходил до этого места, мне переставало хватать воздуха. Я вскакивал, подходил к окну, распахивал его настежь, держался рукой за левый бок и тяжело дышал, ощущая удары сердца. Но ведь Аня уже давно догадывается о том, что у меня есть Ева: я часто уезжаю в командировки, остаюсь в Лондоне на недели, однажды прожил тут целый месяц. Лиза, конечно, поначалу будет дуться, но перспектива приезжать ко мне в Лондон, а потом поступить сюда в колледж ей наверняка понравится.

Под утро, совсем измочаленный ответственностью момента и взбудораженный крутой переменой участи, я заснул.

Меня разбудило верещание птиц. Я потянулся на шелковых простынях, и в солнечном сплетении сладко екнуло: у меня меняется судьба! Снизу тянуло свежесмолотым кофе. Я не торопился спускаться в кухню, предвкушал сюрприз, который приготовила Ева. Неужели она действительно купила нам кольца? Сказала же, что утром повторит предложение по всей форме. Что это значит? Посмотрел в окно, полюбовался пригожим летним днем, принял душ. Одуряюще пахло кофе. Пора спускаться. Ева ведь наверняка сама измаялась — она же не знает, какое решение я принял.

«Привет», — окликнула меня из садика Ева. Она вынесла кофейник и чашки на столик в беседке. Я чмокнул ее в подставленные для поцелуя губы, взял чашку с кофе.

«Джем? Масло?» — «Да, спасибо». — «Что пишут?» — Ева закрылась от меня газетой. Растягивает удовольствие, держит свою интригу, вот актриса!

«Да так, ничего особенного». — Она бросила на меня быстрый взгляд поверх газеты.