Три жизни: Кибальчич

Теперь я несколько отвращусь от объяснений, а сделаю несколько таких замечаний: для моего помилования я должен рассказать все, что знаю, — обязанность с социально-революционной точки зрения шпиона. Я и согласен. Далее меня посадят в централку, но она для меня лично мучительнее казни и для вас не принесет никакой пользы, разве лишний расход на пищу. Я предлагаю так: дать мне год или полтора свободы для того, чтобы действовать не оговором, а выдачей из рук в руки террористов. Мой же оговор настолько незначителен, знания мои неясны, что ими я не заслужу помилования. Для вас же полезнее не содержать меня в тюрьме, а дать некий срок свободы, чтобы я мог приложить к практике мои конспиративные способности, только в ином направлении, чем прежде. Поверьте, что я по опыту знаю негодность ваших агентов. Ведь Тележную-то улицу я назвал прокурору Добржинскому. По истечении этого срока умоляю о поселении на каторге, или на Сахалине, или в Сибири…

…Видит Бог, что не смотрю я на агентство цинично. Я честно желаю его, надеясь загладить свое преступление. Я могу искренне сказать, что месяц заключения сформировал меня, нравственно поднял, и это нравственное развитие и совершенствование для меня возможнее теперь, чем прежде когда я проникался гордостью и самомнением.

Пусть правительство предоставит мне возможность сделать все, что я могу, для совершенного уничтожения террора, и я честно исполню его желание, не осмеливаясь даже и думать о каких-либо условиях, кроме тех, которые бы способствовали в агентстве. Себя вполне предоставляю в распоряжение верховной власти и каждому ея решению с благоговением покорюсь.

Николай Рысаков"

Николай Кибальчич и Рысаков… Величие духа — и духовное падение. Преданность идее — и предательство. Верность единомышленникам до последнего вздоха — и распад личности перед лицом смерти.

Увы! Революционная борьба в России, как и в других странах, на всех этапах характеризуется этими противоположными полюсами.

Но поступательный ход Истории определяют и направляют люди, верные до конца великой цели. Даже если они трагически ошибаются. Герои и мученики "Народной воли" — тому красноречивое свидетельство.

I

Защищать Николая Кибальчича на процессе первомартовцев было предложено Владимиру Николаевичу Герарду, хорошо известному в Петербурге своими передовыми взглядами, европейской образованностью, успешным ведением "дел", когда он выступал адвокатом лиц, обвиняемых в политических преступлениях, Правда, все это было до возникновения "Народной воли".

Владимир Николаевич в эту пору, приближаясь к своему пятидесятилетию, был в расцвете духовных и физических сил, на вершине адвокатской славы и на защиту Кибальчича согласился не без внутренней борьбы и колебаний. Он заранее знал: судьба первомартовцев предрешена.