Трилогия алой зимы

– А тебе мало одного случая бессмысленной резни, сестрица? – резко осведомилась Изанами. Ее голос вновь смягчился: – Аматэрасу, ты ведь понимаешь? Бессмертная жизнь не для того, чтобы влачить одинокое существование. Сусаноо тоже проявляет признаки безумия – чего стоят его неприязнь к самым простым беседам, уход от прочих куницуками. И все же он не срывается на беззащитных.

Изанами коснулась плеча Аматэрасу.

– Мы с Изанаги всегда были вместе, как и вы с Цукиёми. Сарутахико и Узумэ давным-давно обрели друг друга, но Инари тысячелетиями один. А против бремени столь бесконечного одиночества бессилен разум даже куницуками.

– Он не был совсем один, – тихо произнесла Аматэрасу.

– Кратковременные связи не в счет, – негромко ответила Изанами. – Ты ведь знаешь.

Аматэрасу тяжело вздохнула.

– Но что мы можем сделать?

– Его силу нужно усмирить. И эта безрадостная ноша должна лечь на твои плечи. Из амацуками он доверяет лишь тебе.

– Ты хочешь, чтобы я его сковала?

– Да, и сковала его надежно, Аматэрасу. Если узы окажутся недостаточно крепки, он их порвет и убьет тебя.

– Я ни за что не…

– Ты должна.

– Ни одни оковы не держатся вечно, Изанами. Спустя несколько веков они ослабеют, и он освободится. Что же тогда?

– Они и не должны быть вечными. Пока его сила будет усмирена, возможно, ты или Узумэ сумеете ему помочь… исцелить то, что его терзает.

– Как же нам исцелить вечность одиночества?

– Я не знаю. Но мы должны действовать уже сейчас, прежде чем он снова впадет в буйство. Прежде чем он вновь начнет убивать. – Изанами обвела долину рукой. – Защищать людей этого мира – твой долг.

Когда Аматэрасу вновь посмотрела на тлеющие руины деревушки, зрение Эми вдруг затуманилось. Все вокруг завертелось, словно она воспарила в пустоте.

Со вспышкой света воспоминание переменилось. Теперь она брела среди деревьев, их листья тихо шелестели на ветру. Землю устилали алые паучьи лилии, их яркие цветы покачивались на уровне коленей. Впереди в свете полуденного солнца мерцал пруд. В лесной тишине пели птицы. Вокруг царили красота и спокойствие.

Аматэрасу подошла к краю пруда и остановилась, глядя на подернутую рябью поверхность с отражением ярко-голубого неба.

– Что ж тебя так манит в это место, Аматэрасу?

Эми невесомо вздрогнула, пораженная звучанием знакомого голоса.

Амацуками подняла голову. Он сидел среди ветвей, спиной к стволу, упираясь одной ногой в толстый сук, а другой болтая в воздухе. Глядя на Аматэрасу яркими рубиновыми глазами, он поднес ко рту наполовину съеденную крупную сливу и откусил.

Будь Эми в собственном теле, ее сердце бы бешено колотилось. Ёкай, сидящий на дереве, выглядел в точности как Широ. Его белые волосы трепал ветерок, лисьи уши были повернуты к Аматэрасу, и он смотрел на нее, насмешливо приподняв бровь.

И, несмотря на это сходство, Эми вдруг охватило желание ускользнуть, спрятаться от его внимания. То самое древнее лукавство, которое она изредка замечала у Широ, горело пламенем в его глазах. Мужчина перед ней не был ее кицунэ.

Это был Инари, куницуками огня, и он излучал смертоносную, расчетливую силу.

– Порой, – продолжил он слишком знакомым голосом, в котором звучали чуждые нотки, – я начинаю думать, что ты приходишь ко мне лишь задумчиво поглядеть на пруд. Это ранит мою гордость.

– А мне-то казалось, твоя гордость неуязвима, – отозвалась Аматэрасу, поддразнивая его. – В отличие от остального.

Инари усмехнулся, но его усмешка, в отличие от лукавой улыбки Широ, была более холодной, жесткой. Он оттолкнулся от ветки и легко спрыгнул на землю. Левая сторона его белого косодэ вымокла в подсыхающей крови, ткань была изорвана и липла к плечу. В дырах были видны глубокие раны.

– Вчерашний день выдался на удивление неприятным, – небрежно произнес Инари и снова откусил от сливы. Его голова склонилась, лисьи уши дрогнули. – Что привело тебя в мои владения, госпожа ветра?

– Мне нужно с тобой поговорить, – произнесла Аматэрасу, посерьезнев. – О… о деревне.

– Деревне?

– Вчерашней деревне.

В глазах Инари сгустились тени.

– Той самой деревне? Что ты о ней знаешь?

– Многие люди умерли, – пробормотала Аматэрасу.

– Знаю. – Выражение его лица стало холодным, он отбросил недоеденную сливу в сторону. Она с плеском упала в пруд, посылая по воде круги. – Пришла надо мной посмеяться, Аматэрасу?

– Посмеяться? Нет, я…

– Мои битвы – не твое дело.

– Битвы? Тех несчастных вырезали как скот.

– Я не…

В голосе Аматэрасу зазвенел гнев.

– Долина сочилась твоей ки, Инари. Не отрицай, что дал волю своей мощи.

– И с чего мне это отрицать?

– Ты даже не стыдишься? – прошептала Аматэрасу, ее гнев угас, оставив после себя лишь печаль.

– Так ты пришла посмеяться. – Инари с отвращением фыркнул. – Что еще ждать от амацуками. А я-то думал, ты отличаешься от остальных, но, похоже, так не бывает, м-м? Все мы такие, какие есть.

– Все мы такие, какие есть, – повторила Аматэрасу с тихим сожалением. – Инари…