Читаем Трилогия Уильяма Фолкнера полностью

При рассмотрении характерных особенностей трилогии Фолкнера необходимо учитывать, что первый том трилогии отделен от второго и третьего почти двадцатью годами. "Деревушка" еще во многом связана с мироощущением и художественной манерой Фолкнера 1920-1930-х годов; "Город" и "Особняк" принадлежат по преимуществу Фолкнеру - социальному романисту. Сам автор не сомневается, что идейные и творческие перемены, вносимые им в ходе создания трилогии, означают движение вперед. Упоминая в кратком предисловии к "Особняку" о "противоречиях и несоответствиях", которые читатель обнаружит, читая всю трилогию подряд, он пишет: "Автор смеет полагать, что узнал больше о сердце человеческом и встающих перед ним дилеммах, чем знал тридцать четыре года тому назад, и уверен, что, прожив столько времени со своими героями, познакомился с ними ближе, чем был знаком в ту пору".

В "Деревушке", где социальный анализ у Фолкнера еще довольно часто перебивается характерными для него отвлеченно моральными антитезами, основная для трилогии тема "сноупсовщины" существует как бы в двух планах. Торжество Флема Сноупса рисуется в "Деревушке" не только как рост его экономического и социального могущества во Французовой Балке. Одновременно это победа некоего насильственно привнесенного в жизнь, искусственного, механического, бездушного начала над "естественными" проявлениями природы и человеческой натуры. В этом втором плане захват, или "похищение" Юлы Флемом Сноупсом приобретает как бы символический характер.

Однако в той же "Деревушке" традиционное для Фолкнера противопоставление цивилизации (как по преимуществу негативного и разрушительного начала) идеализируемому "естественному состоянию" человека претерпевает очевидный кризис. В трагикомической истории любви деревенского идиота Айка Сноупса к корове - трагической в раскрытии душевного мира безумного человека, гротескной в своих проявлениях - "естественное состояние" выводится не только за пределы каких бы то ни было общественных связей, но и за пределы нормальной психики вообще.

Двойственность в трактовке основной темы сказывается и в композиции "Деревушки". Наряду с основным реальным планом книги существует второй, связанный с абстрактным морализированием автора. Динамика повествования в романе определяется не только развитием основного сюжета, но так же и внутренним соотношением отдельно взятых "подспудных" тем и мотивов морально-аллегорических, любовных, пейзажных - их повторением, перекличкой или взаимооталкиванием на всем протяжении книги. Такое построение "Деревушки" ослабляет центральное течение действия и в целом принадлежит к формалистическому периоду Фолкнера.

Далеко не все в "Деревушке" оказывается одинаково нужным для осуществления замысла трилогии. Довольно надежным критерием здесь служит интерес самого автора к тем или иным мотивам "Деревушки" в двух последующих томах - в "Городе" и в "Особняке". Поступательный ход действия, развитие фабулы у Фолкнера сопровождается беспрерывными экскурсами в прошлое; он вспоминает, резюмирует, снова вспоминает. Вспоминает же он то, что имеет жизненно важное идейное и художественное значение для произведения в целом. Так, например, уже названный и играющий немалую роль в художественной системе "Деревушки" эпизод со слабоумным Айком Сноупсом ни разу не упоминается в дальнейшем, как если бы его не существовало совсем. Это безусловно связано с тем, что автор отказывается от подчеркнутого внимания к стихийному и инстинктивному началу в человеке в пользу интеллекта, воли, социально обусловленных мотивов человеческой деятельности. По той же причине в образе Юлы выпадает все, что так настойчиво отождествлялось в "Деревушке" с полусознательной чувственностью, и получают новое значение героические и моральные стороны ее женской натуры, которые и приводят ее в конце концов к роковому конфликту с буржуазно-джефферсонской "нравственностью".

Сказанное не означает, конечно, что в "Деревушке" сконцентрированы лишь "пережитки" в творчестве Фолкнера, преодолеваемые им в последующих томах трилогии. В "Деревушке" заложен фундамент трилогии, начата тема социального возвышения Флема Сноупса. В "Деревушке" также ярчайшим образом выражена крестьянская, фермерская почва произведения в целом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное