Тринадцать подвигов Шишкина

Шишкин посмотрел на часы. Ребятне и впрямь пора спать. Он отправился по комнатам. Никто, естественно, в кроватках не посапывал. Парни продолжали пялиться в передергивающийся косой мутной рябью телеэкран. Скосились на Александра с ухмылками.

– Хлопцы, телевизор выключаем, на горшок и баиньки!

– Щас футбол досмотрим!

– Лады, поверю на слово.

Постучался к девчонкам. Те, правда, лежали в постельках, но что-то бурно обсуждали. При виде учителя противненько захихикали. И ехидная сущность Шишкина-младшего конечно же не могла не среагировать на это.

– Зря вы, девочки, с Алёнкой-то так, – горестно-печально вымолвил он, вздыхая. – Прекрасная девушка. Милая, симпатичная… И приветливая, и трудолюбивая. Мне вот, например, очень нравится. Зря, зря вы её обидели… – Александр уже совершенно поникшим взором обвёл притихших старшеклассниц, вздохнул ещё раз, с повышенной горемычностью, и тихо притворил за собой дверь.

Давясь от смеха, вышел на крыльцо, под высокое чёрное небо с огромными, близкими звёздами. Где-то вдалеке гавкнула собака, но так лениво, что никто из товарок ей не откликнулся. Было довольно свежо. Сентябрь уверенно подкатывал к октябрю.

Однако позлорадствовать и во всей красе представить эффект от разыгранной перед школьными ревнивицами сценки, не получилось.

Снизу, из южной части села, сначала тонко по-комариному, а затем всё более и более по нарастающей послышался треск мотоциклетных моторов.

Вскоре в темноте заметались сполохи фар, рокот нарастал, и вот на улице замельтешили электрические глаза.

– Тра-та-та-та-та! – К интернатскому палисаднику подкатили с десяток советских «яв» – самые распространенные на селе мотоциклики «Минск». Почти на каждом громоздилось по паре внушительных фигур. «Начинается концерт… – неприятно заныло под ложечкой у Шишкина-младшего. – Не пронесло…»

– А что так рано, молодые люди? – громко спросил он, стараясь перекрыть тарахтенье мотоциклов. Внутри разгоралось какое-то отчаянное раздражение вперемежку с элементарным страхом.

Парни, заглушив движки, послезали с мотоциклов, ступили на освещенную яркой лампочкой над крыльцом дорожку из точильных кругов. Пахнуло дешёвым спиртным.

– Дак, а чо, спите уже, ли чо ли? – ухмыльнулся один.

– Не «ли чо ли», а поздороваться надо! – зло отрезал Шишкин, встав в дверях. Хотелось верить, что сейчас и здесь сработает деревенское чудо: почтение перед учителем. Но, если откровенно, верилось слабо.

– Ну, наше вам, здравствуйте! – осклабился другой из парней.

На свету и сомневаться не приходилось: сверстников интернатских девчонок среди подъехавших не наблюдалось. Постарше кавалеры…

– Здравствуйте. Хотя давно пора сказать: «Спокойной ночи!» Что привело вас сюда, родные мои? – спросил Шишкин, всё больше убеждаясь, что чуда не последует. Это обозлило до состояния, близкого тому, которое, наверное, с отчаянием подумалось Шишкину, испытывает крыса, когда её загоняют в угол.

– Да с девчонками поболтать заехали, а чё, нельзя?

– В том-то и дело, дорогой ты мой, что нельзя, – сказал Шишкин и, шагнув вперёд, облокотился на перила. Прямо стоять не получалось, коленки стали какими-то слабыми.

– А то чё будет? – подал голос третий из парней.

– Ну а сам-то не понимаешь? – стараясь придать удивление голосу, спросил Шишкин, ощущая собственное сердце где-то в левой пятке.

– Ну, может, я такой тупой… Чё с деревенского взять! – хохотнул парень.

– С деревенского можно взять то же, что и с городского.

– Но-ка, но-ка?..

– А что «но-ка», – пожал плечами Шишкин, преодолевая из последних сил охватившую его внутри трясучку. – Свобода – она и в Африке свобода.

– А при чём тут свобода? – осведомился уже четвёртый.

– Давно «дембельнулись»? Я так понимаю, что малолетки не присутствуют?

– И чё? – с вызовом проговорил один из парней.

Еле удержался Шишкин-младший, чтобы без промедления не выдать в ответ, что конкретно «чёкающему» следует перекинуть через плечо, – хорошо, инстинкт самосохранения сработал. Видимо, в последний раз – больше не пригодится. Неимоверных усилий стоило проговорить спокойно, с расстановкой:

– А сколько лет девчонкам? И что бывает взрослым парням, когда они пристают к малолеткам?

– Пугаете, ли чо ли?

– Да чем же я вас напугаю, милые вы мои? Я один, а вас, вон, какая орава. Конечно, в свисток могу свистнуть. Напужаетесь?

Парни заржали.

– Но вот один свеженький примерчик могу привести. Так сказать, из «дембельского альбома»… – Шишкину-младшему подумалось, что несколько «утяжелённая» верхалейская история может сыграть профилактическую роль. – Жила-была девочка-школьница. И познакомилась с «дембелем». И как-то так получилось, что через некоторое время встала девочка и её родители перед выбором: то ли к врачу бежать, то ли коляску через несколько месяцев катать…

– Да у нас таких историй – полсела! – осклабился один из парней. Остальные заржали.