Тринадцать подвигов Шишкина

Алёна-Леночка кивнула и покраснела. И сразу стала похожа на помолодевшую бабу Дусю, раскрасневшуюся у плиты. Такие же ямочки на щёчках-пышечках. Коленки плотно сжаты и прикрыты ладошками. Вычурные, но дешёвенькие серёжки в розовых ушках. Неумелый, густоватый макияж. «Наверное, неплохая хозяйка и человек неплохой, – подумал Шишкин-младший, – но я-то тут при чём?.. То-то баба Дуся стреканула домой! Ай да баба Дуся! То кастрюля с котлетами, а теперь и красна девица с пирогами!..»

Он потянулся к столу, вытащил из газетного свёртка тёплый пирожок. Надкусил – с черёмухой!

– Вкусно!

Алёна-Леночка зарделась маковым цветом.

– Это моя начинка. У мамы другой рецепт, простой, деревенский. Черёмуха да сахар. А я черёмуховую муку с коровьим маслом завариваю, а потом туда мёду добавляю.

– Да вы кондитер прирождённый! – восхитился Шишкин-младший. – А чего бы вам в кулинарном техникуме не поучиться?

– Я два раза поступала и не поступила… – У гостьи задрожал подбородок. – Сочинение на двойку написала, а второй раз – биологию завалила. И ведь знала, а растерялась… Там такая жаба сидела – и слушать не хочет. Поезжайте, говорит, девушка, на свою деревню – там и так рук не хватает. – Алёна-Леночка шумно втянула в себя воздух, достала из кармашка жакета маленький кружевной платочек и на мгновение прижала его к носику.

– Но это дело поправимое, – бодро сказал Шишкин. – Получше подготовиться, настроиться и не паниковать. Это же не вопрос жизни и смерти. Кстати! В городе же есть специальное профтехучилище, на базе одного из ресторанов! Там тоже готовят кондитеров. А выпускников этого училища без экзаменов принимают в техникум – для дальнейшей специализации по избранной профессии. В это ПТУ куда проще поступить, чем в техникум, там не вступительные экзамены, а так, одна проформа…

– Да она не учиться хочет, а замуж! – громко и насмешливо раздалось от дверей, где, как оказалось, уже скучились девчонки-интернатчицы.

– Это она вас охмурять пришла! – смело заявила чернобровая, широкоскулая десятиклассница, с низко подрезанной чёлкой и россыпью прядей вороньего крыла ниже лопаток. Крепкие руки сложены под высокой грудью, одна пухлая нога в бежевом вязаном носке чуть выставлена вперёд. Девица бесцеремонно разглядывала гостью, будто бы видела впервые.

– Вот ведь ни стыда ни совести! – тоже переплетя руки на груди, вздохнула её соседка, кашуланская Оля Сидорова. – Вот так запросто прийти в интернат и тут среди детей…

– Думает, костюм модный напялила, так и всё можно! – на десерт пропел ещё чей-то ехидненький голосок.

Десерт Алёна-Леночка перенести не смогла. Она схватила свою холщёвую сумку с Пугачёвой-Ротару и пулей вылетела из комнаты, сквозь хохот тут же расступившихся девчонок, на улицу.

– Вы что себе позволяете?! – заорал Шишкин, почувствовав себя то ли застигнутым в чужой постели бабником, то ли заурядным вором курей, застуканным в чужом курятнике. – Да как вам не стыдно! И что за бесцеремонность?! Учитель разговаривает, а вы самым наглым образом…

Девчонки с визгом кинулись по комнатам, под ржание пацанов, оторвавшихся по случаю «шпектакли» от телевизора.

– А вы чего? – напустился уже на них Шишкин. – Детское время закончилось. Телевизор выключаем, готовимся к отбою.

– Эт точно, детское время закончилось, наступило время взрослых! – прогоготал самый старший из пацанов, дважды второгодник Кутяев, по которому уже нетерпеливо плакал военкомат.

Десятиклассник Кутяев, как и Сидорова, тоже кашуланский, живёт там с бабушкой и сестрой. Отец его погиб на лесозаготовках – деревом придавило, а мать вскоре после трагедии куда-то укатила, бросив четырнадцатилетнего тогда пацана на попечение бывшей свекрови. Парня, наверное, невесть как бы закрутило, кабы не старшая сестра, несмотря на молодость, одна из передовых доярок в Кашулане. Портрет на колхозной Доске почёта прописался. И бабушку, и брата взяла под своё крыло, фактически на полный пансион, благо, зарабатывает неплохо. Это Шишкину и Ашуркову поведала замдиректора Валентина Семёновна, характеризуя «трудных» старшеклассников.

Шишкин-младший на Кутяева никак не среагировал, вернулся в комнату, уставился глазами в книгу. Конечно, не читалось. Противная дрожь пробирала до костей. Ну удружила баба Дуся! Завтра в школе разговоров будет!..

Но полчаса спустя, успокоившись, Шишкин попытался взглянуть на происшедший инцидент с юмором. Может быть, Алёна-Леночка в сам деле девушка неплохая. Но и что с того? Никакие флюиды при виде приветливой Леночки совершенно не проявлялись. Работает, молодая и симпатичная, в местном магазинчике, ну и пусть работает. А тут прямо осада какая-то… Пирожки-котлеты, мой желанный, где ты?.. Выйди, милый мой дружок, дам тебе я пирожок…

«Гадом буду, – со злой весёлостью подумал Шишкин, – у бабы Жени её Лизавета тоже на выданье. Интересно, а что оттуда последует? Обкладывают, как волка! Директриса, сватьи бабы-поварихи… Не кручинься, князь Гвидон, а пошли их на… рожон!»