Триумф красной герани. Книга о Будапеште

Заказ на самое знаменитое сооружение Эйфеля еще ждал его в будущем, через десять лет. А пока сорокалетний инженер, выпускник Центральной школы искусств и мануфактур в Париже, предлагал городу проект вокзала-красавца, по сложности общего силуэта и обилию декоративных деталей сопоставимого со зданиями Оперы, Парламента и кафедрального собора. Впрочем, ни Парламент, ни Опера на тот момент еще построены не были, а базилика пребывала в лесах. Так что это не вокзал подстраивался под стиль городской архитектуры, а напротив – здание вокзала задало тон для прочих общественных зданий, ввело моду на восьмигранные высокие купола, барочные чердачные оконца, ажурные чугунные аркады и прочие замечательные декоративности.

Так строили вокзалы только в те времена… Вокзалы XIX века – это новые центры притяжения для больших и малых городов, вполне выдерживающие соперничество с центрами старыми – храмами и театрами. Места притягательные, соблазнительные. Помните: «Запрещается ученицам младших и особенно старших классов появляться на вокзале в дневное или вечернее время, но особенно в часы, когда проходит дизель-электропоезд Бухарест-Синая…»[81]?

Вокзалы выглядели, казались и действительно были средоточиями соблазна, местами романтики. Будапештские молодожены завели обычай проводить первую брачную ночь в поезде, идущем на Вену с Южного вокзала. На Восточный вокзал Будапешта приходил знаменитый «Восточный экспресс», курсировавший между Парижем и Стамбулом с 1883 года. А на Западный вокзал обычно приезжала императорская пара – Франц Иосиф и Елизавета. На этот же Западный вокзал 27 декабря 1916 года приехал с супругой и наследником на собственную коронацию и новый император Австро-Венгрии, Карл. Как оказалось, последний император, на последнюю коронацию.

В 1930-х годах, после развала Австро-Венгрии и катастрофы Трианона, возникла идея реконструкции Западного вокзала. Причем не внутренней территории (Эйфель строил с размахом, в пространстве вокзала тесно не стало и через полвека), а фасада, декорации, того архитектурного «костюма», который отвечает не за утилитарную функцию железнодорожной станции, а за художественный ансамбль города, за его характер, стиль и образ. Намеревались заменить «французские» крутобокие крыши флигелей, те, что с башенками и окошками-брошками, на вертикально поставленные прямые параллелепипеды. Само собой, убрать корону. Поставить вместо арок на фасаде аскетичную стоечно-балочную конструкцию. Возвести позади еще один гигантский вертикальный параллелепипед – для административного аппарата, надо полагать.

Коротко говоря, планировали смахнуть с конструктивной основы все то, что придумано было для ее украшения и очеловечивания, срезать твердой рукой все ленточки-бантики и выпустить в свет практически голышом. Часы на фасаде, и те казались лишними: их не видно на проекте реконструкции. Из украшений – только государственные флаги. И это тоже симптоматично: какие брачные ночи, какие Восточные экспрессы? Вокзал отныне дело государственное, а не частное, как и поездки граждан. Как и сама их, граждан, жизнь…

Перестройка не состоялась. Вокзал сейчас именно такой, каким был до Первой мировой войны – со стенами из красного и желтого кирпича, с чешуйчатой металлической кровлей, с башенками, фигурными карнизами, арочными окнами самых разнообразных очертаний, с часами посередине стеклянного фасада, с чугунными листьями аканта на капителях колонн и короной на коньке крыши.

Что касается героя второй истории, театра, то он с 1880-х годов стоял на площади Луизы Блахи, главным фасадом в сторону Дуная, боковым – к проспекту Ракоци и задним, но тоже торжественным – к Большому бульвару. И выглядел так, как и полагается выглядеть главному театру столицы империи. Хорошо, пусть одной из двух, пусть даже второй, все равно – столице. Был центром значительного пространства, украшением района. Шестиколонный портик коринфского ордера, фронтон со скульптурной композицией, росписи, лепнина, статуи. Театр благополучно пережил начало и конец Великой войны и Венгерскую советскую республику 1919 года. Вторую мировую тоже пережил. В революцию 1956-го ему крепко досталось (это граница Эржебетвароша и Йожефвароша – здесь стреляли; чуть дальше по бульвару, на том конце Йожефвароша, у кинотеатра «Корвин» шли в ноябре самые серьезные бои[82]).

В конце 1950-х здание театра полностью отремонтировали. И тогда же решили провести здесь вторую линию метро. С большой станцией. Как раз под театром. И в апреле 1965 года здание взорвали. На фотографиях видны этапы разрушения: вот уже нет зала, осталась часть со сценой – колонны в два этажа, фрагменты театральной машинерии, высокая кровля коробом, со шпилями. Театру обещали новое помещение и новое место – то возле Варошлигета, то на площади Елизаветы. На площади Елизаветы успели даже выкопать яму под фундамент.