Триумф красной герани. Книга о Будапеште

Дом, стоящий на Малом бульваре и отделяющий его от улицы Дохань, на глаза попадается всем, поскольку тут же – удобный транспортный узел, но в памяти обычно не остается: дом как дом. Однако на старых фотографиях видно, что крыша его завершалась пятью башнями, напоминающими то ли древние зиккураты, то ли египетские пирамиды, выполненные в стиле ар-деко. Или трубы корабля, причем военного: в их очертаниях угадывается нечто технологическое, даже милитаристическое, и не вполне понятно, зачем они вообще нужны нормальному доходному дому. Построено здание в 1911 году, когда, если верить Цвейгу, все в империи «прочно и незыблемо стояло на своих местах, а надо всем – старый кайзер; и все знали (или надеялись): если ему суждено умереть, то придет другой и ничего не изменится в благоустроенном порядке»[87]. Жизнь выглядела устойчивой и правильной. Откуда же эта ассоциация с военными кораблями? Предчувствия того, что еще не наступило и пока только зреет где-то за горизонтом, бывает, высказывают поэты. Но архитекторы?

Однако на верфях Англии, а затем Германии уже строятся тяжеловооруженные корабли, броненосцы, предназначенные отнюдь не для мирных пересечений океанов, как «Титаник», ушедший под воду в год, когда в дом с башнями въезжали первые жильцы и выставляли на подоконники горшки с красной геранью, знать не зная о том, что мирной жизни осталось три года… «Эти корабли сделали для войны. И для них устроили войну»[88]. Кстати, стоящий на следующем перекрестке отель «Астория» обязан своим именем основателю гостиничной сети Джону Джекобу Астору, ушедшему под воду вместе с тем же «Титаником». Мирные времена заканчивались; симптомами будущих катастроф выступали военно-морские известия, но и в сухопутном Будапеште, как видно, ощущалось: время вывихнуло сустав.

Неподалеку, тоже на Малом бульваре, стоит повернуть голову, стоит здание, для Будапешта не характерное. Небольшую площадь Мадач (Madách tér) организует П-образный корпус краснокирпичной отделки, на бетонных ножках-столбах, лишенных намека на ордер, с плоскими крышами, без капителей-фронтонов-атлантов-львов и прочего, зато с огромной приплюснутой аркой. Отсюда, по замыслу, должен был начинаться новый проспект Елизаветы (Erzsébet sugárút). Предполагалось, что он прорежет кварталы между улицами Кирай и Доб, пройдя в том же направлении, что и проспект Андраши, и после площади Клаузал сольется с улицей Доб, а дальше – через Большой бульвар на восток. Арка должна была открывать собой проспект, мощные флигели (в проектах они существенно выше) – служить торжественными пропилеями. Новые дома по линии будущего проспекта начали строить уже с учетом его расположения; так, в частности, появился отступивший от старой красной линии дом на улице Доб, из-за которого у дома соседнего оказался открытым глухой брандмауэр. Оба дома сейчас имеют собственную славу: поздний, 1939 года постройки – благодаря жившему в нем музыканту, а ранний, с брандмауэром – благодаря росписи на этом брандмауэре; речь об обоих – далее.

Проспект должен был быть величественным (что странно для страны, только что лишившейся двух третей территории), вдохновляющим массы на подвиги и свершения (пример Германии и СССР, возможно, казался универсальным) и рассчитанным на восприятие не столько с нормальной человеческой точки зрения, сколько с точки зрения некой надчеловеческой сущности. Симметрия его торжественного портала и значительность масштаба полностью оцениваются только при взгляде из-под небес. Судя по проектам, авторы вдохновлялись теми же идеями национального величия и так же склонялись к пафосу и гигантизму, как проектировавший «Зал Народа» для новой столицы Третьего рейха Альберт Шпеер или собиравшийся возводить в Москве четырехсотметровый Дворец Советов Борис Иофан.

Венгрия, никогда никуда не торопящаяся, к счастью, и тут не угналась за первопроходцами: проспект проложен не был, и дома времен Австро-Венгрии по большей части и сейчас пребывают на своих местах.

Исчезающий город

«Будапешт тогда был уже городом исчезающим, теряющим память, куда-то вдруг подевавшимся – непонятно было, где он, откуда явился, куда держит путь».

Петер Эстерхази. Harmonia cælestis

Шуточки пост-Трианона