Триумфы и драмы русских балерин. От Авдотьи Истоминой до Анны Павловой

В середине девятнадцатого века первые роли на сценах российских императорских театров исполняли зарубежные балерины, приглашаемые на гастроли в Россию. Между тем в России подрастала плеяда своих, доморощенных балерин, которые не уступали в мастерстве своим иноземным коллегам. Восхищали любителей балета Мария Суровщикова и Марфа Муравьева.

Супруг Суровщиковой Мариус Петипа потихоньку готовил захват сцены, которая до сих пор как бы принадлежала иностранкам. А все началось с того, что он получил задачу подготовить бенефис итальянской балерины Каролины Розати (1826–1905), покорившей сцены Милана, Лондона, Парижа и в 1859 году приглашенной в Петербург. Ей было 36 лет.

Для бенефиса Мариус Петипа разработал партию Аспиччии в балете Пуни «Дочь фараона» якобы специально для Розати. Но на самом деле Петипа работал над этой партией, видя перед глазами другую балерину — свою молодую жену Марию Суровщикову. Именно для нее, для ее манеры танца он готовил эту постановку. Пора было завоевывать сцену. Но для этого надо было хорошо потрудиться.

Бенефис удался на славу. Но едва зарубежная гастролерша покинула Россию, на сцену вышла Мария Суровщикова. Успех был оглушительным. Завоевание сцены состоялось. Зрители, да и не только зрители, но руководство театров, балетные критики — все увидели, что русский балет состоялся окончательно.

Для закрепления успеха на сцену с главными ролями вышла и Марфа Муравьева, которая окончила театральное училище на два года позже Суровщиковой.

Отец будущей балерины Николай Муравьев получил вольную от помещика, женился и поселился в Москве. 29 июня 1838 года у него родилась дочь, которую назвали Марфой. Девочка с самых ранних лет любила танцевать и мечтала попасть на сцену. Ну а поступить в ту пору в учебное заведение такого профиля было несложно, разумеется, при наличии таланта.

В шестилетнем возрасте она упросила родителей отвезти ее в Санкт-Петербургское театральное училище при императорских театрах. Если при испытаниях дети показывали талант, их принимали в училище на казенный кошт.

В середине сороковых годов девятнадцатого века в училище преподавали Э. Гюге, М. И. Петипа, Д. С. Лопухина.

Марфа показала себя прилежной и очень способной ученицей, что позволило ей уже в десятилетнем возрасте участвовать в серьезных взрослых спектаклях.

В 1848 году Муравьева танцевала партию амура в балете Жюля Перро «Мечта художника» на музыку Цезаря Пуньи и Орсиньи, и тогда же она получила личное благословение выдающейся балерины Фанни Эльслер, предрекшей ей великое будущее. Чуть позже она вышла на сцену в балете того же хореографа «Мраморная красавица». В свои 12 лет она покорила многих зрителей, ставших ее поклонниками.

Училище она окончила в 19 лет и сразу была зачислена в состав Петербургской балетной труппы первой танцовщицей, вскоре став ведущей балериной.

«Петипасты» и «муравьисты»

Любовь Дмитриевна Блок, урожденная Менделеева (1881–1939), актриса, историк балета, мемуаристка, в книге «Классический танец: История и современность» так отозвалась о Суровщиковой-Петипа и Муравьевой:

«Воплощением танцевальных вкусов Мариуса Петипа была его первая ученица — Суровщикова, впоследствии его, жена, прославившаяся под именем М. С. Петипа. Петипа и М. Муравьева — две крайности танца, две равные в славе, звезды русского балета, до конца века ориентировавшие в том или другом направлении последующие поколения. Третья из того же созвездия, Надежда Богданова, скорее типична для Парижа пятидесятых годов, где она училась: танец легкий, в традициях тальониевских полетов, но без ее строгости, неправильный, тот, на который так сетует Адис».

Критика широко отозвалась о выходе русских балерин на первые роли. Настала пора показать силу и возможности русского балета.

Мариус Петипа не уставал повторять своей супруге то, в чем видел главное в работе балерины — артистичность и обаяние. Он говорил, что балерина должна пленять зрителей.

Любовь Дмитриевна Блок приводит такие отзывы критики:

«Г-жа Петипа, одаренная от природы невыразимой грацией… преимущественно отличается мягкостью, нежностью, черты лица несколько мелки для выражения сильных драматических моментов. Женственность, наивность преобладают во всем: это хореографическая ingenue, в игре ее заметно внутреннее чувство, но выражающееся тихо, без резких движений и без утомляющей игры мускулов».

…Это пишет не «петипист»… Но свои симпатии между Петипа и Муравьевой он делит поровну. Обратимся к этой последней, дающей больше материала для суждения о танце, — все рецензии о Петипа вертятся вокруг ее очаровательности.

Мариус Петипа

Удивительны отношения между Марией Суровщиковой-Петипа и Марфой Муравьевой. Их поклонники разделились на два лагеря и были непримиримы. А сами балерины были в отличных отношениях. Мария бывала на спектаклях Марфы и наоборот…