Трое

Сестра смотрит на него с недоумением. Что за человек! Глаза так блестят, будто не боль он испытывает, а самые приятные, восторженные чувства.

— Сестра, — просит раненый. — Приподнимите мне голову! Дайте еще одну подушку!

Сестра молчаливо подкладывает ему под голову вторую подушку.

Теперь он может смотреть в окно.

В первый момент голова у него кружится, но затем все проясняется, и ему как-то вдруг становится легко, очень легко. Такое было, когда он заканчивал институт. Защита диплома была трудной, тема сложной, профессора увлеклись подробностями, засыпали его вопросами. Но все кончилось благополучно. Он направился домой. Пошел парком, и ему было легко, как никогда в жизни.

Он походил на человека, сбросившего балласт и летящего, подобно воздушному шару, все выше и выше, в естественном стремлении набрать высоту.

— Это должно было произойти! — думает он.

— Видимо, только ощущение смерти позволяет человеку постичь ту природную, изначальную простоту, которая помогает ему найти ясный, удовлетворяющий смысл жизни! Может, отсюда и возникает подвиг? — продолжает он. — Но это совсем не та плоская, бедная простота, о которой я размышлял тогда, стоя на посту, это не те, вызванные отчаянием примитивные представления, бытующие в каждодневной жизни людей! Это должно было произойти со мной!

— Сестра, — снова зовет Иван. — Когда я смогу подняться?

Сестра смеется.

— Это зависит от вас!

— Тогда я встану совсем скоро!

Входит врач, совершающий утренний обход. Он поражен необыкновенно хорошим видом больного.

— Мы вас быстро выпишем! — говорит он ласковым, дружелюбным тоном.

Потом следует целая вереница людей. Санитары, открывающие окна, моющие пол, оправляющие постели. Сестра со спринцовкой делает ему венозное вливание, затем какой-то мужчина в белом халате записывает данные о его состоянии… Ему кажется, что все они веселы, радостны, что все разделяют его радость, и ему становится тепло и уютно с ними.

При обходе главного врача появляется командир батальона. И снова все удивлены хорошим видом раненого. Он догадывается, что в тот день, когда его привезли сюда, он был уже как бы «списан». Командир батальона, известный энтузиаст, покачивает его кровать:

— Молодец, сынок! Что ему можно прислать поесть, доктор? Он голодный!

Среди сопровождающих главного врача и вчерашняя сестра, он ее сразу же узнает. Она мило ему улыбается, словно говорит: «Я очень счастлива, что вы себя хорошо чувствуете, поправляетесь и что вы среди нас!»

— Хочу есть! — неожиданно заявляет Иван главному врачу и смущается от своего плотного голоса.

Главный врач шутливо перечисляет, что принести больному.

Подполковник после нескольких шуток сообщает Ивану, что банда диверсантов разгромлена и что его поступок высоко оценен…

Но Ивану кажется, что хотя все это и имеет прямое отношение к нему, оно от него как-то гораздо дальше того, что произошло в действительности. А то, что произошло в действительности, в сущности, — самое важное. Ему хотелось бы поделиться этим с подполковником, но он не успел. Впрочем, это уж не так необходимо. Врачи удаляются, уходит и сестра.

Оставшись один, он сразу же засыпает. Впервые за много лет он спит глубоко, без кошмаров, без тревожных мыслей во сне.

После обеда в палату врываются Сашо и Младен. Он слышит их шаги в коридоре, и когда они открывают дверь, встречает их блестящими от радости глазами. Сашо бросается к товарищу:

— Жив, черт! А я думал — конец физике! А меня, знаешь, чмокнули в руку! Тебе-то досталось, разукрасили, как Пипина Короткого!

«Пипин Короткий» — это маленькая мишень на стрельбище.

— Сколько будет тридцать один на тридцать два? Вот тебе — икс, вот тебе — игрек, вот тебе — зет! Только Младен уберегся! — Сашо целует Ивана в небритую щеку и тут же замечает: — Почему не скажешь сестре, чтобы побрили?

Младен вынимает конфеты, фрукты, другие вещи, которых хватило бы Ивану дней на десять.

— Это от всей роты! — говорит он.

«От всей роты» — Иван быстро припоминает имена, лица… Желязко, Коротыш, Кирилл из Камарцев, Стоян, вечно насвистывающий песенки, «Без пяти два», Дойчо, Рангел, Ефтим… От всей роты…

Дежурная сестра хмурится, потому что оба посетителя сели на его кровать.

Сашо подробно рассказывает историю с перестрелкой, думая, что раненому ничего об этом неизвестно. Он говорит увлеченно и похож на тех мальчишек, которые случайно оказались участниками необыкновенных событий. Заканчивает он прямым хвастовством. Его никто не прерывает. Ивану и Младену приятно слушать.

— А знаешь, — говорит Сашо, будто Иван мог об этом знать, — как мы с командиром роты сцепились… из-за переливания крови. Он мне говорит:

— Хорошо, что с кровью не передается и характер! — А я ему сразу:

— Разрешите возразить, товарищ капитан. Ивану бы была только польза от этого!

«Все прекрасно… И это солнце, которое светит мне в глаза, и болтовня Сашо, и снисходительная улыбка Младена, и это мое легкое, радостное чувство! Все прекрасно! — думает Иван. — Потому что я только что открыл самое важное в жизни, то, что целиком ее изменит…»