Трое на пути в Хель-гейт

Он выслушал наставления Кэти (попросил ее говорить по-английски, да и все свободное время тратил на интенсивный курс английского), постарался больше узнать об ее отношениях с Ивэном. Странно, какая между ними возникла неприязнь. Сам он в детстве, пожалуй, обрадовался бы сестре.

Кэти скинула ему кое-какую информацию, да и сам Толуман с разрешения временного Координатора навестил центр информационной безопасности Братства.

Визу оформил по приглашению Кэти, через ИИ Колымской администрации. В отличие от времен отца, уже немало людей путешествовало между странами, и проблем не возникло. В приглашении Кэти указала свой адрес в Торонто, вздохнув при этом:

— Уже три года там не была. Погляди, всё ли в порядке, хоть я и заглядываю через Сеть, а штрафов за некошеную траву пока не присылали. Поживи в доме, сколько тебе понадобится, вот гостевой ключ. И тебя надо приодеть, а то бегаешь в джинсах и куртке, словно не совладелец богатой компании.

Потащила его в магазин и подобрала серый костюм, а к нему пару рубашек.

Толуман купил билет до Ванкувера (уже были прямые полеты раз в неделю), оставил распоряжаться своего заместителя, и на воздушном такси вылетел в Магадан. Интересно, какой самолет нужен их компании? Желательна дальность побольше, но чтобы мог сесть и на небольшие аэродромы, вроде Усть-Неры. А какие еще аэродромы есть по трассе магистрали? Впрочем, об этом пусть думает Матвей.

Самолет оказался комфортабельным «Боингом», эта когда-то американская фирма давно принадлежала китайцам. Рейс был с посадкой в Анкоридже на Аляске, и Толуман полюбовался панорамой снежных гор, хотя за пределы транзитной зоны граждан Российского союза не выпускали.

Как рассказывала мама, когда-то отец улетел через Анкоридж, хотя и более окольным путем. Жаль, что так и не смог вернуться…

Было непривычно слышать вокруг английскую речь, и впервые Толуман летел так далеко, впервые проходил пограничный контроль, и впервые своими глазами увидел большие города. Ванкувер был куда больше Магадана — небоскребы высились над заливом, а Торонто показался грандиозным. Но проблем в общении не было, везде расплачивался карточкой, и вечером следующего дня оказался у дома Кэти.

«В Магадане еще полдень, — напомнил он себе. — Надо пораньше заснуть, чтобы завтра голова была свежая».

Калитку открыл полученной от Кэти карточкой, трава на газоне оказалась скошенной, а возле дома чисто. Дом впечатлял больше, чем на фотографии — скорее особняк, с зимним садом и просторными комнатами. Везде убрано — видимо, той же службой, что следила за порядком вокруг дома. Толуман отыскал кабинет отца, по словам Кэти там ничего не трогали все эти годы.

Книжные шкафы, что давно уже редкость, большая карта Северной Америки и Азии на стене. Толуман подошел: красная линия тянулась от Канады до Берингова пролива и дальше к Усть-Нере и Якутску. Великая северная магистраль, давняя мечта отца. Невдалеке от Усть-Неры тоже красным был обведен кружок — Первомайский.

Толуман оглянулся на стол, где стоял старинный компьютер. Неловко копаться в чужих документах, но действительно ли они чужие? А вдруг там есть послание для него? Толуман включил компьютер, тот протестующее загудел, но все-таки загрузился.

Проигнорировав жалобы на отсутствие обновлений, Толуман зашел в «Документы». Всё аккуратно разложено по папкам: «Trans-Zone», «Кэти»… Ага, есть и «Колымский край».

Открыл ее… а вот здесь хаос. Масса документов по транспорту, снабжению, фото каких-то лабазов, незнакомых людей. А это кто?.. Толуман судорожно вздохнул — мама! Гораздо моложе, чем ее помнил, в нарядном капоре и шубе, глаза смотрят дерзко, а вокруг снега. Еще какие-то женщины в национальных одеждах, и опять она — на оленей упряжке, в юрте…Несколько фотографий, так разбросанных среди других, что не догадаешься — снимали прежде всего ее. Толуман улыбнулся — отец заметал следы.

Несколько фото играющих детей, также в национальных костюмах. И… он сам, в возрасте лет пяти: сидит на олене, держась за рога, и весело смеется в объектив. Толуман покачал головой: мама говорила, что только раз написала отцу. Но фотографию, выходит, прислала — хотя тоже одну, больше себя не нашел.

Он скопировал несколько фото и стал смотреть дальше. Почему-то папка «Япония» — ах да, мама говорила, что до Колымского края отец побывал там. Снимки городов, храмов, танцующих гейш… Уже хотел закрыть папку, и тут вспомнилось: мать рассказывала, что отца выкинули в зимнюю тайгу безо всего. Получается, снимки не могли быть сделаны тогда, и он уже позднее специально отыскивал эти фото. Или сохранились в «облаке»? Но его держали в плену, откуда у него могла быть фотокамера?.. Толуман стал просматривать всё внимательнее.