Трое за те же деньги (сборник)

— Да, меня сцапают, но не тебя, — закричал Эрл; слова вырвались у него в порыве отчаянного возбуждения, но в конце концов черт с ним. — Пока ты отгонял машину, я слышал сообщение по радио. Они ищут только меня. Тебя никто не заметил. Ты меня слышишь? Ты свободен, как ветер.

Ингрэм задумчиво посмотрел на него.

— И ты не хотел говорить мне об этом, верно?

— А кто же только что рассказал?

— Да, конечно. Когда ты подумал про машину в Филадельфии и о том, как бы здорово её достать.

— Это не слова, — Эрл с трудом поднялся и неуверенной походкой подошел к кровати старика. — Скажи ему, что ты слышал. Подтверди, что полиция ищет только меня. Скажи ему правду.

Глаза старика светились злорадством.

— Я для вас ничего не собираюсь делать. Он надо мной куражился, а ты равнодушно стоял рядом. Очень здорово — так обращаться со стариком!

— Скажи ему, что ты слышал, — заорал Эрл. — Скажи, черт бы тебя побрал.

— Это правда. — Голос старика дрожал от страха и возмущения. Он взглянул на Ингрэма. — По радио про тебя ничего не сказали. Ищут только его.

— Теперь, я надеюсь, ты поверил, — Эрл ковылял взад–вперед по холодному полу, стараясь справиться с возбуждением и привести мысли в порядок. — Кольцевое шоссе пересекает главную дорогу и идет на Филадельфию. Я его сегодня утром видел. — Он подошел к кровати и потряс старика за плечо. — Я прав, папаша? Как оно называется?

— Юнионвиль–Пайк. Это две мили отсюда.

— И по нему идут автобусы, верно?

— Вечером автобусы проходят каждые полчаса. Они везут рабочих с фабрик.

— Самбо, мы можем выбраться отсюда. — возбужденно твердил Эрл. — Мы сможем выбраться, ты слышишь? Я напишу записку. Если её не будет в аптеке, найдешь её дома. Она даст тебе свою машину. И денег. Где бумага и карандаш? — Он проковылял к каминной доске и нашел старую пожелтевшую газету. Теперь карандаш.

На глаза ему попалась коробка для открыток, полная пуговиц, тесемочек, шнурков и запылившихся катушек ниток. Высыпав содержимое, Эрл торжествующе рассмеялся: на дне коробки оказался огрызок карандаша. Эрл развернул газету и нашел страницу с объявлениями, вокруг которых были широкие поля.

— Великолепно, — сказал он, аккуратно вырывая кусок газеты. Послюнявил карандаш, уселся и начал медленно, с трудом писать, шевеля губами в такт движению карандаша.

— Так вот как обстоят дела, Самбо. — Эрл нахмурился, разглядывая свое послание. — Юнионвиль Пайк проходит к северо–западу отсюда. Я расскажу тебе про каждый поворот, который будет по дороге. Ты поймаешь десятичасовой автобус и попадешь в Филадельфию в десять двадцать — десять двадцать пять. Внизу я написал адрес аптеки и адрес квартиры. Сначала отправляйся в аптеку. — Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть в записке слово. — У неё длинные черные волосы. Не беспокойся, ты её узнаешь. Передашь записку. Понял? Она знает, что к чему, и сразу возьмется за дело.

Ингрэм наблюдал за ним с кислой ухмылкой.

— Ты уже все спланировал?

— Это наш единственный шанс, Самбо.

— Тогда наше дело дрянь, — сказал Ингрэм. — Я никуда не пойду.

Он знал, каково сейчас снаружи; пока Эрл составлял свои планы, его воображение работало вовсю. Дождь, ветер, может быть ещё и молнии, полыхающие во тьме и заливающие убийственным светом все вокруг…И люди, глядящие в упор, и полицейские, разыскивающие его с дубинками в руках…

— Ты мне не доверяешь, верно? — спросил Эрл.

— Ты думаешь только о себе. А я — о себе.

— Послушай, Самбо, пошевели мозгами. Зачем мне нужно, чтобы тебя поймали?

— Не знаю.

— Не знаешь! Ты не знаешь! — с горечью передразнил его Эрл. — Ну ладно, я кое–что тебе скажу, раз ты так чертовски глуп. Без машины тебе тоже придет конец. Вбей это в свою курчавую башку. Барк мертв. Мы замешаны в ограблении со смертельным исходом. Или ты об этом не знал?

— Я не имею с этим ничего общего. Меня заставили…

— Ты хочешь умереть? Да, Самбо?

— Я не убивал Барка, — отрезал Ингрэм. — Меня не смогут осудить за это.

— Господи Боже! — с усталым отвращением воскликнул Эрл. Потом вздохнул и покачал головой. — Можешь ты мне сделать одолжение, Самбо? Пожалуйста, будь серьезен! Забудь про машину. Сиди и дожидайся полицейских. Но будь серьезен! — В голосе Эрла неожиданно зазвучала ярость. — Ты — убийца. Так же, как и я. Закон гласит, что мы несем ответственность за смерть Барка. Не веди себя, как дурак. Неужели я прошу слишком много?

— Я понятия не имею, что с ним случилось, — упрямо буркнул Ингрэм. — У меня даже нет пистолета.

Эрл осторожно оперся о спинку дивана и закурил, пытаясь казаться беззаботным и небрежным. Он долго молча наблюдал за Ингрэмом, с холодной точностью оценивая глубину его испуга. Затем, как бы между прочим, спросил:

— Тебе случалось попадать в тюрьму?

— Нет, — поспешно покачал головой Ингрэм.

— Я был в тюрьме в ту ночь, когда казнили человека. Ты должен это знать. И должен быть готов к такому.

Ингрэм отвернулся от изучающего взгляда Эрла.

— Я не нуждаюсь в поучениях. Могу себе представить, на что это похоже.

Эрл рассмеялся.