Трофей императора

Очень часто к ним присоединялся и Роннар, тихо радуясь, что в его маленьком семействе царит мир и гармония. Конечно, он замечал, что с супругой творится что-то не то, но она отмахивалась от его расспросов, говоря, что беспокоится о предстоящем турнире. Он утешал ее, убеждая, что вернется живой и с победой, что теперь, когда они вместе, он никому не позволит разрушить их счастье…

Ленси верила. Или делала вид, что верит, но по ночам жалась к мужу, обвивала руками и ногами, будто боялась, что он исчезнет, прятала лицо у него на груди.

Имира не показала ей, чем закончатся Драконьи Игры. Не захотела, а может быть не смогла. И эта неизвестность мучила девушку едва ли не больше, чем знание о неизбежных смертях.

***

Накануне Драконьих Игр в обстановке строжайшей секретности принцесса Валенсия покинула замок, чтобы прибыть в Кортарен.

Дин по приказу отца остался в Ирригене, но нисколько не переживал по этому поводу. Со дня на день должны были проклюнуться яйца, которые они вывезли из Обители, и мальчик ждал это волшебное событие, собираясь «привязать» к себе маленьких анкров.

Драконья столица встретила девушку ясным небом, сверкающими на солнце шпилями и шумом большого города. По настоянию Владыки, принцессу и ее свиту обустроили в доме Ли Танариса, под бдительным оком самого Фаэрна и его матери.

Эстелла Ли Танарис оказалась пышной розовощекой женщиной с нерастраченным материнским инстинктом, которая буквально с порога взяла девушку под опеку. Она все еще глубоко переживала смерть мужа, но держалась, не желая, чтобы кто-то видел ее душевные муки. И знакомство с Валенсией стало для нее глотком свежей воды.

- Вот, хоть один из моих сыновей остепенился, - вздыхала она, бросая на Фаэрна красноречивые взгляды. – Женился, а скоро и деточки пойдут, будет мне забота – внучат нянчить.

Ленси смущалась от этих намеков и отводила глаза. Они с Роннаром о детях не говорили, по взаимному молчаливому согласию избегая столь тонкой темы. Просто любили друг друга, спеша наверстать бездарно упущенное время.

А вот Фаэрна слова матери ранили в самую душу. Но он молчал, не желая раскрывать личные тайны раньше времени. Одна из этрурских принцесс похитила его сердце, а до бала Невест было еще так далеко...

- Все готово, - сообщил он после завтрака. – Экипаж ждет у крыльца. Так же нас будут сопровождать переодетые ньорды.

- Мне нужно еще пять минут, – прошептала Валенсия, глядя на себя в зеркало.

С самого утра ее не отпускала тревога, которой она не могла найти объективной причины. Ночь на новом месте тоже была беспокойной, хотя льера Танарис сделала все, что смогла, чтобы обеспечить уют своей гостье.

- Хорошо, – кивнув, Фаэрн вышел.

Девушка машинально прикоснулась к камешку на груди, и Луннар отозвался теплой пульсацией.

Почему она нервничает? Все должно быть хорошо, Роннар ей обещал…

- Ох, Ваше Высочество, как же вы хороши! – не удержалась от комплимента Амина.

- Боюсь, сегодня моей красоты никто не увидит, – хмыкнула Ленси и опустила на лицо густую вуаль.

Строгое платье, перчатки и шляпка полностью скрывали кожу и волосы девушки. Лишнее внимание ей ни к чему.

Она уже спускалась по лестнице в сопровождении горничной, когда ее внимание вдруг привлек тихий голос, раздававшийся из-за закрытых дверей. Сделав Амине знак оставаться на месте, Ленси прислушалась.

Голос принадлежал Фаэрну. И он, судя по всему, разговаривал с кем-то через кристалл связи.

Сначала Ленси решила, что с Роннаром. Но тут же одернула себя: ее мужу нет нужды пользоваться кристаллами. Он может мысленно связаться с любым даргом на континенте.

Нет, Фаэрн говорил с кем-то другим.

- Да, я за ней присматриваю. Вы там тоже глаз не спускайте. Хватит прошлого раза… Нет, Арман сам не полезет, он должен быть на Драконьих Играх. Но я уверен, он найдет способ навредить мальчику... Да, его вина неоспорима… Доказательств его причастности к смерти Присциллы пока не нашли, но это уже ничего не значит. Есть экспертиза мельха, которым он опоил Владыку в ту ночь. В нем была вытяжка из морочинья. И есть агрон с записью Бала, от которого он пытался избавиться. Этого достаточно, чтобы обвинить герцога Элоизия в государственной измене, покушении на императора и его новобрачную.

Ленси застыла, не в силах сделать шаг ни вперед, ни назад.

Роннара опоили? В ту ночь, когда…

От понимания сжалось сердце.

А ведь он ей ничего не сказал. За все это время ни разу не попытался оправдаться перед ней. Было ли это мужеством с его стороны или глупостью?

Сжав кулачки, девушка решительно шагнула вперед, толкнула двери и, не сбавляя шага, переступила порог.

Первое, что ей бросилось в глаза, это Фаэрн, державший в руках кристалл, над которым в легкой дымке светилось знакомое лицо.

- Принцесса? – Эльрик Халльдоур первым увидел ее.

Фаэрн резко развернулся, едва не выронив магическое устройство.

- Что вы здесь делаете, Ваше Высочество? – тут же нахмурился, пряча тревогу.