Тройка мечей

И снова его руки пришли в движение, – похоже, Алон стал водить пальцами по веревкам. Теперь движения его сделались резче и быстрее. Тирта наблюдала за ним по мере возможности и в то же время все сильнее ощущала, что за пугающими колоннами-свечами стоит на страже еще одна сущность. Миазмы Зла окружали это место, подобно стене. Если какой-то возможный спаситель пробрался сюда, девушка этого не знала и не смела пытаться узнать.

Алон медленно поднял руку и шевельнул пальцами, словно бы подманивая кого-то. Какая-то темная фигура приподнялась и откликнулась на его призыв. Змея? Нет, существо было слишком тонким, да и утолщения на месте головы не было – лишь подергивающийся кончик. Веревка! То ли она обрела псевдожизнь, то ли Алон сотворил иллюзию.

Мальчик развел руки в стороны; веревка, поднявшаяся на уровень его головы, осталась стоять, чуть покачиваясь. Алон свел руки, ладонь к ладони, и снова раскинул в стороны. Кончик веревки качнулся прочь от него, метнулся к колоннам и исчез из поля зрения Тирты. Руки Алона продолжали двигаться, но теперь не так размашисто, как вначале, а скупо, вверх-вниз, открытыми ладонями книзу. Он словно бы ухватил невидимую веревку, тянувшуюся по земле. Мальчик поднялся на колени и выпрямился; он настолько сосредоточился на своих действиях, что Тирта ощутила ауру его напряженных усилий.

Все силы Алона были сосредоточены на этом деле. Тирте вспомнилось, как однажды она попросила их с Нирелом поделиться с ней своей энергией для дальновидения. Может, она тоже сумеет поддержать Алона подобным образом? Но внутренние барьеры, возведенные ее волей, пытались подавить боль. Если она переключит волю на другое и попытается добавить сил мальчику, барьеры могут рухнуть.

Тирта на мгновение прикрыла глаза, осознавая, к чему могут привести подобные действия с ее стороны. Алон изрядно рисковал, вкладывая в нынешние действия всю свою Силу. Она могла лишь верить, что он сражается с их врагом. Что же касается самого Алона… Ей пришлось признать, что мальчик понимает в этих делах куда больше, чем она могла предположить.

Тирта сделала выбор. Волю можно было устремлять к какой-то цели, и это она и сделала – поскорее, чтобы не успеть устрашиться того, как отзовется на ней самой подобная брешь во внутренней защите. Она не стала открывать глаза, а вместо этого отчетливо представила себе Алона, представила их соприкосновение – не ради общения, которое мог бы засечь здешний охранник, а просто представила, как ее рука сжимает худое плечо мальчика и по этой руке течет ее Сила.

Боль обожгла ее, охватила со всех сторон. Но девушка изо всех сил старалась удержать в сознании этот образ. Быть может, боль – тоже источник Силы? – промелькнула мысль, и Тирта ухватилась за нее, удержала и попыталась добавить к тому, что должна была отдать, еще Силы, не мучений, а той Силы, которая их порождала.

Она погрузилась в такую боль, что прежде даже не подумала бы, что ее вообще можно выдержать. Она даже не была уверена, что ее попытки увенчались хоть каким-то успехом. Дошла ли предложенная ею Сила до Алона? Может ли она добавить ему энергии, поддержать его в странных попытках повелевать путами, сковывавшими его?

Боль наполнила девушку, и казалось, будто ее плоть разбухает, не в силах выдержать такого чудовищного напора. В голове вспыхнуло пламя. Алон исчез, исчезло все…

– Тирта! – И снова: – Тирта!

Это имя прозвенело в великой пустоте. И что-то в ней отозвалось вопреки ее воле; она сопротивлялась, но все же не могла противостоять притяжению этого голоса.

– Тирта!

Три – число Силы, так гласило древнее знание. Трижды призванный не сможет остаться в стороне. И ее – все, что от нее осталось, – повлекло на зов.

Нахлынула жгучая боль – и исчезла. Кто-то отрезал ее от Тирты, как срезают лохмотья с тела. Девушку оградили от того, что ее тело могло бы попытаться использовать в качестве наказания. Кроме того, ее пробуждение, начавшееся в этом Месте Тьмы, продолжилось. Тирта осознала, что она дышит, хоть и неглубоко, что ее уши слышат, а глаза видят – она их открыла.

Высокие столбы мертвецких свечей исчезли, как и запах Тьмы, и ее Сила. Да, свет здесь был, но он исходил от рассветного неба. Над Тиртой веял легкий ветерок и нес аромат цветов. Но еще важнее оказалось лицо той, что стояла рядом с ней на коленях. Она простерла изящные, немного загорелые руки с длинными пальцами над грудью Тирты, и Тирта знала, что именно они не позволяют боли сокрушить ее.

Это была та самая женщина, которую она узрела в видении, – та, что держала призрачный меч. Не Великая, взиравшая на них однажды отстраненно, безо всякой жалости, а скорее Голос, жрица. Человеческая сущность все еще сохранялась в ней и отражалась на ее лице и в голосе.

– Приветствую тебя, кровь Ястреба, сохранившая верность. Час завершения твоего служения близок. Мы подошли к концу, – а возможно, и к началу, если так решит Сила.

– Кто?.. – с трудом проговорила Тирта.