Трон любви

– Перихан-ханум, вам нужно отдохнуть. Валиде-султан, вы позволите принцессе пока привести себя в порядок?

Хафса поморщилась, Хуррем опередила ее распоряжение, но это и к лучшему. Хафсе вовсе не хотелось возиться с опальной принцессой и ломать голову, куда ее девать, вот пусть драгоценная Хуррем этим и займется.

– Хасеки, выделите принцессе комнату в своих покоях, вам будет о чем с ней поговорить…

Роксолана поморщилась, но тут же взяла себя в руки:

– Пойдемте, принцесса, я найду для вас местечко.

Знать бы ей, какую змею пригревает на груди!

Сефевидскую принцессу поселили в комнате, где жила Михримах под присмотром Марии.

– Сначала в хаммам! – объявила Роксолана. – Все разговоры потом. Я представляю, каково это – столько времени не иметь возможности нормально мыться.

Девушка с благодарностью согласилась.

Пока она была в хаммаме, Роксолана поинтересовалась у итальянки:

– Мария, она не будет опасна Михримах?

– Опасна? Как несчастная, замученная женщина может быть опасна кому-то? Нет, я за принцессой присмотрю, госпожа.

Самой девочке очень понравилась принцесса, Перихан знала множество детских считалок и приговорок на фарси, ей нравилось возиться с малышкой.

– Вы так любите детей?

– Да, моя дочка… Ой, простите, госпожа, я хотела сказать: моя племянница, дочь моего брата, такая же забавная… Я люблю ее, как свою дочь, и называю так же.

Перихан стала настоящей нянькой для Михримах. Роксолана мысленно смеялась: нянька моей дочери – сефевидская принцесса!

– А о каком предстоящем изменении в своей судьбе вы писали, госпожа?

Перихан удивилась:

– Об изменении в судьбе?

– Вы в последнем письме сообщили, что ваша переписчица исчезла, а у вас самой предстоит важное изменение в судьбе.

– А… вот этот побег. Мой брат совсем попал под влияние кызылбашей и готов творить что угодно под их диктовку. Пришлось бежать…

– Сочувствую…

Роксолана хотела расспросить о подробностях побега, но Перихан, видно, не желала об этом говорить, быстро перевела разговор на другое:

– Хасеки Султан, знаете, почему их зовут кызылбашами?

– Нет.

– Кызылбаши – красные шапки, у них вместо черных большие колпаки из красного войлока. Мне нужно поговорить с падишахом.

– Конечно.

Сулейман заинтересовался беглянкой, ему понравилась красивая девушка, разговор был долгим и любезным, слишком долгим и слишком любезным, на взгляд Роксоланы. И только ее подавленное состояние и равнодушие ко всему не позволили возмутиться.

Валиде пригляделась к беглянке внимательно. Хм… хороша собой, говорлива, умеет вовремя улыбнуться, повести глазами… Хуррем после смерти Абдуллы сникла, словно завяла, этим стоило бы воспользоваться…

– Самира, позови-ка ко мне эту беглянку. Только чтоб Хуррем с ней не притащилась. Хочу наедине поговорить.

Никто не знал, о чем говорили Хафса и Перихан, но только после разговора валиде вспомнила, что давно следовало бы переселить одну из икбал с этажа фавориток вниз, все равно Повелитель ее к себе не зовет. В эту комнату вполне можно поселить принцессу, негоже сестре сефевидского шаха ютиться в уголке у Хуррем.

Роксолана словно снова впала в спячку, она безразлично отмахнулась: пусть селится.

Удивительно, но им не нашлось о чем говорить с принцессой, та не поддерживала разговор, то замыкаясь в себе, то переводя его на пустые фразы или обсуждение писем. К чему повторять написанное однажды, это же не клятвы в любви, которые можно произносить вечно…

Днем Перихан с удовольствием играла с Михримах, которая важно расхаживала по комнате, кивая налево и направо:

– Я тоже принцесса.

– Конечно, – смеялась Мария. – Ты принцесса с самого рождения.

– А ты?

Мария чуть задумалась:

– Знаешь, а ведь и я тоже.

Девочка несколько мгновений пристально смотрела на свою воспитательницу:

– Ты? Нет, ты рабыня.

– В детстве я была такой же, как ты, принцессой, но потом, вот видишь, попала в плен и стала твоей рабыней.

Михримах сообразила мгновенно:

– Значит, и Перихан моя рабыня?

– Нет, если Перихан и рабыня, то не твоя, а Повелителя.

– Перихан, ты рабыня моего папы?

Та почему-то вспыхнула, смутилась:

– Наверное…

– Ты послушная рабыня?

– Наверное…

– Это неинтересно, ты знаешь только одно слово?

Вечером девочка потребовала, чтобы спать ее уложила Перихан:

– Если она наша рабыня, то пусть укладывает!

Но Перихан в ее комнате не оказалось. У Роксоланы тревожно заныло сердце: если она сбежит, как сбежала от брата, то обвинят обязательно Хасеки.

Кизляр-ага объяснил Гёкче, которую отправили за сефевидской принцессой, что та у… валиде:

– Да, Перихан позвала валиде!

Что это приспичило валиде беседовать с пленницей посреди ночи? Пришлось Роксолане самой укладывать спать капризничавшую Михримах.

На следующий день та выговорила своей взрослой подруге:

– Я хотела, чтобы ты рассказала мне занятную историю на ночь, а ты ушла к валиде! Сегодня вечером обязательно приходи!

Перихан рассмеялась:

– Слушаюсь, маленькая госпожа.

– Я не маленькая, мне уже пять лет.