Трон Знания. Книга 4 (СИ)

Ближе к вечеру Малика и Галисия попрощались с женщинами и последовали за служанкой. Малика потирала грудь, физически ощущая тесноту и отсутствие воздуха. Коридор будто уменьшился в размерах: стены сдвинулись, потолок опустился, окна сжались, и с вентиляцией неполадки. Раньше Малика думала, что человека может душить злость или зависть. Оказывается, не только. Дыхание сдавливало от решения оградить себя от чужих проблем.

— Теперь и у меня появилась подруга-неудачница, — произнесла Галисия, шагая рядом. — Но мне не стало легче. Я бы сказала: мне стало хуже. Радоваться чужому горю способен только мой отец. Теперь я верю, что фотография забирает частичку души. У отца десятки альбомов с его снимками. Вся его душа в них. А если альбомы сгорят, душа вернётся?

— Не знаю, Галисия. Сомневаюсь.

— Эта злая старуха не фотографируется, но у неё тоже нет души.

— Фейхель не злая. Она не знает, как вести себя по-другому.

— Она так запросто говорила о естественном отборе, словно разговор шёл не о дочери, а о какой-то крольчихе. В природе выживает сильнейший. Всё верно. Но мы люди. Мы не можем уподобляться животным, — проговорила Галисия и резко сменила тему. — Через два дня новый год. Как-то странно: в Тезаре весна, а здесь вечная жара. Для меня новый год — это снег, мороз, конфетти в волосах и запах хлопушек. И как его к Ракшаде привязать?

— Новогодняя ночь самая тихая. Она так и называется: ночь Лунной Тишины.

— Самая-самая тихая?

— Не знаю.

Галисия взяла Малику за руку и замедлила шаг:

— Давай проверим вместе. Или ты встречаешь новый год с Иштаром?

— Меня никто не приглашал.

— А если пригласит — пойдёшь?

Малика сдержала горький вздох. Она отправила Иштару письмо, где благодарила его за сочувственное отношение к сестре; прошло пять дней, а ответа не было. Смешно после этого надеяться на дружескую встречу.

— Не пригласит.

— Это хорошо. Давай позовём Самааш.

— Фейхель её не отпустит.

— Тогда позовём её вместе с матерью.

— Фейхель вряд ли к тебе пойдёт.

— А к тебе? Давай отпразднуем новый год в твоей комнате.

Увидев, в каких хоромах она живёт, Галисия либо окончательно потухнет, либо её ревность вспыхнет с новой силой. Как объяснить ей, почему спальня украшена живыми цветами, шкафы ломятся от одежды, а на столиках лежат горы украшений? Закрытая дверь не удержит Галисию: она слишком любопытна.

Мелькнула мысль: встретить новый год у Фейхель. Но Малика отмела её. Во-первых, в покоях матери-хранительницы она не хозяйка. Придётся играть по чужим правилам и следить за настроением старухи. Во-вторых, прогулка по коридору и смена обстановки отвлечёт Самааш от грустных мыслей. И в-третьих, терраса… Можно установить стол напротив открытых дверей и разговаривать, глядя в звёздное небо. Если темы для разговора иссякнут, можно просто слушать лунную тишину.

Утром Фейхель получила письмо, в котором Малика интересовалась: не нарушит ли она правила, если примет в своих покоях гостью. Решив, что речь идёт о Галисии, мать-хранительница собрала помощниц и вместе с ними проштудировала своды правил и законов. Шабира, конечно же, может принимать гостей. Это даже не обсуждалось. Под вопросом стояла территория. Часть Обители Солнца, где жила дева-вестница, до сих пор относилась к мужской половине дворца.

Вечером Фейхель через служанку передала Малике послание: «Ты хозяйка в доме своём», и в ответ получила приглашение на празднование ночи Лунной Тишины.

Часть 30

***

Придерживая края чаруш, Малика слушала свист ветра и смотрела в небо. Лучи закатного солнца, уставшего от непогоды, с трудом пронзали пыльную пелену. Не верилось, что в полночь станет тихо, а утром над горизонтом поднимется незамутнённый жёлтый диск. Ближе к полудню корабль отчалит от берега и повезёт странницу туда, где никому, кроме Муна, она не нужна.

Целых полгода Малика старалась заглушить любовь к Адэру, наполняя свою жизнь иным смыслом. Прилагала неимоверные усилия, чтобы вытравить из головы мысли о нём. Но безрезультатно: землю и небо не поменять местами. И было грустно от того, что завтра, через месяц или через год ничего не изменится.

Бросив на солнце прощальный взгляд, Малика скинула туфли. Приподняв подол платья, встала в чашу, наполненную прохладной водой, и заметила на стопке полотенец бутылку, перевязанную шёлковой лентой. Тёмно-бордовая этикетка с серебряной надписью на незнакомом языке, вино почти чёрное с радужными переливами. Иштар таким образом решил прервать затянувшееся молчание? Ну что ж, мило. Особенно, если учесть, что она равнодушна к вину.

Служанки заканчивали сервировать стол. Кроме привычной для ракшадов еды, поварихи приготовили несколько блюд тезарской кухни: салат с перепелиными яйцами и ветчиной, утиную печень в клубничном соусе, тушёное мясо с черносливом. Малика хотела угодить Галисии, перед тем как испортить ей вечер и поставить точку в обременительной истории. Сегодня она в последний раз попытается убедить дворянку вернуться домой.