Тропа Исполинов

Навстречу им, из переулка двое драгун выволокли взлохмаченного человека в коричневом. Встретившись взглядом с Гриосом, он закричал, подгибая колени:

— Господин офицер! Умоляю! Меня заставили, господин офицер! Я не хотел! Господин офице-ер!

Капитан, идущий следом, передернул затвор карабина. Глянул бешено. Рыжая прядь выбилась из-под сдвинутого на затылок шлема.

— Что встали?! Пошли вперед!

И полновесно сплюнул, проходя мимо.

— Капитан Донант, — объяснил Гурук.

— Он кто у вас? — спросил Гриос. — Полковой палач?

— Бери выше. Огненная тень Даурадеса…

— Кто?

— О, наш полковник — не простой человек. У него не одна тень, а по крайней мере четыре. Если не больше… Все мы, каждый по-своему — его тени… А точнее сказать — его отражения.

Гурук был родом с берегов озера Кайратон и, как большинство уроженцев маллен-гроскских окраин — необычайно разговорчив.

Прошлой осенью, поведал Гурук, эскадрону Донанта случилось заночевать около элтэннского селения. В самих сёлах тагркоссцы предпочитали не останавливаться.

Ребята были молодые. Донанту всегда малолеток давали, мальчишек лет по семнадцати, а то и меньше.

Гриос вспомнил молодого драгуна.

— А идёт пора урожая, — вздохнул пехотинец. — От окрестных садов ихними яблоками пахнет, девчата поют, смеются… Ну, видишь ли, элтэннцы тамошние не знают воровства. И за воровство, например, мёда наказывают люто. Кое-кто на пасеках даже пчел специальных держит. Пчел-убийц…

Трое молодых драгун, несмотря на строжайший запрет, отправились вечерком в деревню. Без оружия. Обратно приползли наутро двое, истекая кровью, без носов, ушей, пальцев на руках. Третьего, с распоротым животом, набитым яблоками, обнаружили позднее, у дороги. Ни один из них не протянул после того и суток…

— И что? — предчувствуя знакомую мутную одурь, спросил Гриос.

— Что ж, эскадрон — на дыбы. Окружили деревеньку, выгнали… собак черномазых к колодцу. "Кто?" Они молчат… Вот и пошли наши мальчики пластать вкривь и вкось кого попало. К вечеру пыль чёрную оставили от деревни. Капитан Донант…

— Без мозгов он, ваш Донант, — зло перебил Гриос. — Надо было взять заложников. Тех, кто ваших ребятишек порезал, они бы сами привели. Забыли, на чьей земле находитесь?

— Забыли. Когда ты молод, силен, руки чешутся… Капитан Донант взял всю вину на себя. Сам попросился под арест. Судили его… Ну, сам подумай. К стене поставить? А с остальными как? Ждали, что скажет Даурадес. Он тогда полком не командовал, капитанствовал, как остальные, но слушали его…

— Погоди, разве Маркон — не полковник?

— Так кто ж его назначит? Твой Великий Маршал без штанов? Или "келлангийский друг", то есть генерал Хорбен? Его мы сами потом и поставили. Говорит хорошо. Говорить мастер! Тагры сейчас вообще что-то разговорились, а Даура тагр настоящий, поздно встаёт, да быстро собирается… Да и то: там, где нужно сказать десять слов, одним не обойдёшься…

По словам Гурука, Маркон сказал примерно следующее:

"Жаль, что даже вам, моим старым товарищам, приходится напоминать эту древнюю заповедь: держа в руках меч — щади! Ваш меч — это зеркало вашей совести. А месть — это всегда жестокость. Усугубляя ее, вы ударяете мечом по собственной душе. Кем был Донант до этого? Вашим товарищем. Кем стал? Палачом".

— Даура сумел договориться с ихними жрецами. Сам притащил в их пещеру на плечах телёнка, вывалил тушу в жертвенник, стоял, смотрел, как она воняет!.. А ихний зверобог с черепами вокруг шеи на всё это вылупливался… Да Господь бы с ними, пускай поклоняются хоть селёдочной голове, нам-то какая разница! Зато, как видишь, они выпустили нас из Элт-Энно. Ну, эскадрон Донанта расформировали, конечно, а командиру, по его способностям — год приводить в исполнение приговоры…

Гриос почти не слушал его.

…И вкривь,И вкось.И в кровь,

И — в кость…

Огненная завеса плыла перед его взором. Закатное солнце сверкало на решётках забрал и пластинах курток. Гулкий топот катился по земле.

По горящим углям скакали они. Огонь обжигал ноги коней.

И потому — не было для них остановки.

4

В конце поселковой улицы дорогу перегораживала стена из каменных плит и брёвен, покрытых толстым слоем льда. Из бойниц в улицу равнодушно взирали пушечные дула. Гурук, обменявшись взглядом с часовыми, сквозь узкие воротца вывел Гриоса на площадь.

Когда-то Шортаб, — как, напомню, назывался этот поселок, — был славен ярмарками. Сюда, праздновать окончание зимы съезжались из Коугчара и из Бугдена, а в летние дни, когда перевал был свободен ото льда и снега — добирались из самого Дангара. Высокий как мачта ярмарочный столб украшало молодое деревце с лентами, в торговых рядах теснился народ, и мало кто из проезжих не решал остановиться погостить в Шортабе пару деньков, а то и дольше.